Потом было движение. Его, или вокруг него – непонятно. Затем, начали возвращаться чувства. Боль – в первую очередь. Нервные окончания, казалось, звенели в вибрации боли. Мозг разламывался внутри черепа, напирая на глаза изнутри. Тело ломалось в почти эпилептических судорогах. А в сознании проявлялись с пугающей реальностью видения исполнения его самых сокровенных желаний в отношении Её. Единственный положительный момент во всём этом кошмаре «воскрешения» – теперь он мог кричать.
«Ты будешь жить».
«Зачем? Ты ведь знаешь, чем я одержим. Это неправильно, отвратительно».
«Не всё неправильное – отвратительно. И не всё отвратительное – неправильно».
«Что?! Хочешь сказать, что я имею право её…?».
«Любить. Ты не можешь причинить ей вреда, хотя иногда тебе страстно хочется этого».
«Мне бы такую уверенность. Ты не представляешь, как мне хочется обладать ею во всех смыслах этого слова. А сейчас в первую очередь – обладать её телом. Я всё больше хочу её плотски. Это чудовищно. Так зачем мне, такому извращенцу, жить? Ты излечил моё тело, но моя душа смертельно больна. Такое сочетание крайне опасно, в первую очередь, для окружающих. Ты хочешь выпустить в мир чудовище, чьи желания ужасают его самого?».
«Твои желания – естественны. Вот только их объект…. Но с этим ничего нельзя поделать. Это может быть вытеснено чем-то большим, но появится ли в твоей жизни что-то больше этого – неизвестно».
«Зачем ты спас меня? Моя смерть была бы облегчением для меня и гарантией безопасности для неё».
«Ты уверен? Я не думаю, что ты опасен для неё. А насчёт облегчения – кто сказал, что оно есть в смерти. Никаких гарантий нет».
«В таком случае, всё совершенно безнадёжно. Мне нет места в этом мире, и нет успокоения в том. И даже если я буду жить в лесу как ты, я все равно буду мучиться мыслями об упущенных возможностях, какими бы нереальными они ни были. Замкнутый порочный круг моего бытия в этом мире. Послушай, вот когда я уйду от сюда, тебя потом не будут мучить размышления о том, что ты спас меня, а я, в конце концов, уступил своим мерзким желанием и сотворил ужасные вещи? Как насчёт ответственности за того, кого ты спас?».
«Я никогда не узнаю о твоих делах. А заниматься гаданиями типа „а вдруг“ да „если бы“– пустое дело».
«Незнание не освобождает от ответственности, знаешь ли. Хочешь отсидеться незапятнанным в своих экологически чистых лесах? Вернул в мир извращённого ублюдка, насладился чувством исполненного, и трава не расти? Последствия тебе неизвестны, а стало быть, не имеют значения, так?».
«Что сделано – то сделано. Что будет сделано – ещё неясно. Если пытаться предугадать последствие каждого шага – можно вообще не сдвинуться с места. Когда я наткнулся на тебя в лесу, я понятия не имел, что ты за человек. Но не спрашивай, спас ли бы я тебя, если бы знал о твоей странной страсти. Это совершенно бессмысленный вопрос, и любой мой ответ был бы так же бессмысленным.