Они выбежали из цеха и перебежали на другую сторону улицы, по пути перехватив трёх пацанов, которые явно намеревались пройти в цех. Пацаны пытались сопротивляться, но двух из них Геннадий просто, без всякого напряжения, оттащил, схватив за куртки. Третьего Стас отволок за руку.
Они успели добежать до противоположного тротуара и пацаны уже начинали возмущённо вопрошать «Вы чего…?», когда цех обрушился, подняв огромные клубы пыли.
Некоторое время они, невольно заворожено, смотрели на результаты обрушения. Потом один из пацанов спросил:
– Это вы сделали?
– Ага, – кивнул Стас. – Поссали, и это были последние капли, подмывшие стены.
Пацаны заулыбались, и, с выражением неверия на лица, пошли прочь, постоянно оглядываясь на новехонькие руины.
– И что теперь? – чуть погодя, спросил Геннадий.
Стас пожал плечами:
– Ждать последствий.
– А мне что делать? – неуверенным тоном спросил парень. – Тоже избавиться от пирсинга?
Стас посмотрел на него. У парня в мочки ушей были врезаны довольно большие кольца (или как они там называются? ), и Стасу даже представлять не хотелось, что будет с ушами, если из них убрать эти штуки.
– Не имеет значения, что ты будешь делать, – сказал Стас. – Ты в любом случае «пойдёшь паровозом» за совершённое. – Вопрос в том – «с вагончиками», или без.
– Вы девчонок имеете в виду?
– Их, дырявых, – кивнул Стас.
– Значит, я умру?
– Тебя убьют.
– Кто?
Стас пожал плечами:
– Не знаю. Кто-то выполнит роль инквизитора.
Не сказав больше ни слова, парень ушёл.
– Сурово ты с ним, – нейтральным тоном произнёс Геннадий.
– И это не имеет значения, – каким-то усталым тоном сказал Стас.
Они немного помолчали. Затем Геннадий сказал:
– Думаю, Олю теперь надо как-то оберегать. Вот только как? Не запрёшь же её навсегда в квартире?!
– Попробуйте, – кивнул Стас. – Хотя, думаю, ей все равно «отольётся». Так или иначе.
– Всё так завязано?
– Знаешь, наша реальность – это как долбаный кринолин семнадцатого века – хрен доберёшься до чего хочется, грязно и ванюче. И особо копаться в нём не рекомендуется. Если где-то «что-то…», то где-нибудь обязательно «как-то…». Во-от.
Геннадий усмехнулся:
– Моя бабушка говаривала: «Во-от – дали ему год. Он отсидел двенадцать месяцев, и вышел досрочно». Никогда не понимал, в чём смысл этой прибаутки. Но всегда улыбало. Невольно. То ли от того, как бабушка это произносила.
– Вот-во-от, – усмехнулся Стас. – Так и с реальностью – не очень понятно, хоть и точно знаешь, и то ли в «лыбу», то ли в… Ладно, я – до дому. Попытайся свояченицу сберечь.
– Кого?! – Геннадий удивлённо приподнял брови.