А ведь всё довольно просто. Человеческие чувства, ощущения, порывы – намного важнее и мощнее рассудительности и даже мудрости. И тот, кому посчастливилось реально прочувствовать нечто «нереальное», но связанное с его личными, возможно давними, чувствами и переживаниями, может расширить собственное восприятие мира и даже обрести возможность…».
На этом заканчивалась страница, которая оказалась последней. Никита перевернул её в поисках окончания хотя бы последнего предложения; но с обратной стороны страница была пуста. Никита внимательно огляделся вокруг, предположив, что мог уронить страницу на пол или за стол. Безрезультатно. Немного недоумённо пожав плечами, он решил, что свою работу он, в любом случае, сделал, а незаконченность оригинала – проблема заказчика. Отпечатав перевод на принтере, он приложил его к оригинальному тексту и положил на полку компьютерного стола дожидаться прихода заказчика.
Однако по прошествии обещанных двух недель и трёх дней за переводом никто не пришёл. И в течении всей последующей зимы не появлялся ни парень с метающимся взглядом, ни кто-либо ещё. В конце концов, Никита убрал так никем и не востребованные страницы в старую папку и засунул в шкаф.
Его образ жизни в зимнее время года был вяло-размеренным, как будто течение жизни на самом деле замерзало от зимних холодов. Немного поразмышляв, поначалу, о том, что могло быть сказано далее в прерванном тексте, Никита в итоге пришёл к выводу, что не имеет никакого смысла предполагать вообще что-либо, памятуя постулаты, высказанные в самом тексте. Что бы он ни предположил, это невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Очевидно было одно – случившееся с Никитой летом, при всей своей нереальности, потеряло свою «невозможную» составляющую, тревожащую человеческое здравомыслие и рассудительность, и стало просто значимым фактом в жизни Никиты. Теперь, когда он вспоминал Наташу, ему даже начинало казаться, что он снова ощущает её тепло с уютным телесным запахом. Может это и была одна из тех вероятных возможностей, на упоминании о которых оборвался тот странный трактат? И единственная ли это возможность?
С приходом весны Никита стал больше гулять по улицам, которые, выбравшись из замёршего состояния, активно избавлялись от слякотной влажности. Просачиваясь сквозь ещё костлявые ветки, солнечный свет чешуйчато отражался в разноформенных лужицах, заставляя людей щуриться от дрожащих отблесков.
В один из таких дней, Никита не спеша шёл по небольшой улочке, стараясь не ступать в разлившиеся по тротуару лужи. В его голове вертелась идея нового рассказа. Она уже достаточно сформировалась, чтобы можно было начать её «выписывать». Воспоминания о Наташе натолкнули его на мысль написать про жизнь девушки, не конкретно Наташи, а просто «вероятную» жизнь «возможной» девушки. Он был уверен, что сможет описать эту жизнь больше не на уровне событий, а на уровне эмоций, чувств, ощущений. Даже физических ощущений. Он не задумывался, откуда в нём эта уверенность. Он просто знал, что будет писать. Единственное, чего он ещё не знал – это то, что в итоге у него получится целый роман.