По краю гряды с каменными Божествами, была небольшая тропа на самую вершину горы, куда мы и направились. Преодолев последний подъём, я встал на вершине и огляделся. От красоты и простора – дух захватывало. Куда не глянь, огромные гряды гор, покрытые хвойными лесами. Многие вершины покрытые снегом, как белые ракеты, замершие на старте, устремлялись в голубой океан небес. Внизу синело зеркало озера, а за ним, на другом берегу, где должен был находиться город Миасс, были только горы, горы, горы до самого горизонта. Северный ветер, холодный и резкий, сдувал с ног, но одежда из шкуры, неудобная при ходьбе, здесь давала хорошую защиту и в минуты, когда порывы стихали, я вглядывался в сторону, откуда он дул и не мог понять, что там белеет вдоль всего горизонта по северной стороне. В очередной раз, когда ветер стих, и глаза проморгались от слёз, я внимательно вгляделся в горизонт и тут мне вспомнился рассказ вождя о «больших льдах». Это он имел в виду ледяной панцирь, сковавший с севера весь материк и везде, куда я не распростирал свой взгляд вдоль северного горизонта – вдали, призрачными бликами синел только этот лёд. Горы в сравнении с ледником, казались карликами, и из-за этого я его принял за облака, нависшие над этими горами. Не верилось, что земля и все города далее на север, которые я посещал с родителями до последней поездки в пионерский лагерь, сейчас бы находилась под огромным слоем льда. Шум, который я слышал при подъёме, усилился. Каменная гряда на вершине хребта, перемежаясь с елями, тянулась с севера на юг и казалось, уходила в низкие тучи, стремительно набегавшие «из ниоткуда», и так же стремительно исчезающие за горизонтом. Когда шум стал достаточно громким, и очередное облако сползло с вершины, нашему взгляду предстала картина, в которой – главную роль играл огромного размера волосатый мамонт, а вокруг него носилась толпа охотников племени.
Загнанное животное издавало бешеные крики, мотало хоботом и всей головой, при этом огромные загнутые вверх бивни свистели над головами загонщиков. Он яростно отбивался от камней и кольев, втыкающихся в него, оставляющих кровоточащие раны и причиняющих нестерпимую боль. Животное медленно отступало от атакующих людей на край каменного уступа, на вершине отрога хребта и вот-вот могло рухнуть с десятиметровой высоты вниз на груды скальной породы. Но в последний момент, что-то пошло не так, и разъяренный мамонт рванулся напролом, через гущу первобытных охотников вправо, по вершине гряды. Раздались крики людей, оказавшихся на пути дикого зверя. Ломая редкий подлесок и нижние ветви елей, раненый, но живой мамонт быстро удалялся в еловый лес от нападавших и вскоре исчез из нашего поля зрения за огромными еловыми «лапами». Мы стояли в шоке. Доносились крики раненых, кто-то пытался поднять раздавленных, кто-то подбирал длинные колья. На лицах была растерянность. Неудачная охота грозила приближением голода, а это в свою очередь, грозило потерей соплеменников. Во время охоты несколько взрослых, сильных войнов получили серьёзные травмы, одного – насмерть задавил зверь, а все они были добытчики, которых ждали с нетерпением остальные члены племени. Группа медленно направлялась к входу в тоннель. На руках несли убитого, раненных придерживали, помогая преодолевать каменные нагромождения по дороге домой. Последним шел Тырыый и нес на руках совсем молодого подростка с сильно поврежденной ногой. Видимо во время «прорыва» мамонта, он близко находился к опасному участку и, убегая, свалился с невысокой скалы. Этого было, однако достаточно, чтобы получить сильное повреждение. Похоже, он сломал ногу. Мы бросились вниз по тропе к входу в тоннель, чтобы помочь раненым. Я совсем забыл об опасностях, подстерегающих на каждом шагу в этом первобытном мире. Все мысли были только о том, чем помочь…