Далеко от стоянки заходить ни кто не решался, все помнили вчерашнее близкое присутствие волков. Выйдя на берег песчаной косы к своему плоту, мы подтащили весь свой скудный скарб, перетянули ремни, растянутые во вчерашнем переходе по реке, надежно закрепили шкуру на поверхности плота. Охотники вырубили длинные жерди в лесу для отталкивания от дна во время плаванья и для последующего причаливания. Потом мы закрепили «сумку-мешок» из шкуры вчерашней козы с продуктами на борту. Оказалось, что Ырыс не теряла время даром и соорудила импровизированную сумку для еды, пока все спали. Её больные ноги, похоже, не давали уснуть и от нечего делать, чтобы отвлечься от ран, она сшивала края еще не высохшей шкуры с одной стороны, искусно снятой с козы Тырыыем в виде «чулка». Когда всё было готово к дальнейшему передвижению по реке, вождь с соплеменниками сели на берегу реки и совершили ритуал, похожий на чтение молитвы. Это, как объяснила потом Ырыс, они попросили у «Духа реки» прощения, за вторжение в его пределы и милости в пути.
И вот плот сдвинут в воду, мы размещаемся на нём и, отталкиваясь жердями, смещаемся к стремнине, в центре реки. Нас подхватывает потоком, и мы продолжаем движение вдоль Ильменского хребта. Мощность потока уменьшилась, а ширина реки увеличилась, и вот за очередным поворотом реки мы вновь вошли в «царство болот». Долина реки распростерлась на километры вширь и по обе стороны простирались бескрайние поля мхов, над которыми, как серые грозовые тучи, нависали комариные «армады». Местами, ближе к берегу, они вздымались вверх фонтанами из-за движения вдоль берега крупных животных. Их очертания были смутными, а цвет у всех был единый из-за того, что все они были вымазаны болотной жижей, подсушенной на солнце. Это была своеобразная защита крупных животных от многочисленных кровососущих насекомых, когда слой высушенной грязи создавал подобие тонкого панциря и не давал возможности прокусить кожные покровы. На стремнине реки дул резкий ветерок, отгоняющий тучи комаров от нашего плота, а редких кровососов, всё-таки долетавших до наших открытых частей тела, мы просто отгоняли ветками кустарника, своевременно прихваченными с собой на берегу. Сидя рядом с вождём, отмахиваясь от комаров и глядя по сторонам, я вновь углубился в свои раздумья.
Мысли унесли в своё время, на походную поляну. Я уже не первый день находился в прошлом, новолуние сменилось на полнолуние, на месте «Города в золотой долине» была первозданная тайга с мамонтами, шерстистыми носорогами, огромными рыбинами в реке. Да и река, протекающая вдоль хребта на север, была намного полноводнее и мощнее, и хребет выше и круче, с белоснежными маковками пиков. Я ощущал себя в двойственном состоянии, и это было реально на самом деле. Тело сегодняшнего меня было точной копией того меня, который заснул у источника в моём реальном времени. Получалось, что я, как Сущность, как Душа, находился в единственном экземпляре, а я, как тело, как сосуд-вместилище этой души – в двух экземплярах. Эта простая математика создавала лёгкий шок и вводила в ступор. Да, и давно уже не проявлялся «Учитель», я по ней даже соскучился. Мои мысли перешли на вождя, который немыслимым, не постижимым для меня образом перенёс всю нашу маленькую «экспедицию» в другое место за несколько десятков километров от острова. Для моего пионерского, не замороченного религией и эзотерикой мозга всё произошедшее и увиденное за последние дни было вообще «супер-сказкой», похожей на сказки Бажова о «Хозяйке медной горы», с подземельями, ящерицами, огромными змеями, разноцветными камнями в стенах пещеры… Возник вопрос к Тырыыю.