— Что ж, пожалуй, можно пойти, — согласился Незнайка.
Когда он поднялся наверх, Тюбик уже заканчивал портрет Синеглазки, а Самоцветик сидела на диване рядом с Гуслей и беседовала с ним о музыке. Заложив руки за спину, Незнайка принялся прохаживаться по комнате, бросая по временам косые взгляды в сторону поэтессы.
— Что вы все ходите тут, как маятник? — сказала Самоцветик Незнайке. — Сядьте, пожалуйста, а то от вас даже в глазах рябит.
— А вы тут не распоряжайтесь, — грубо ответил Незнайка. — Прикажу вот Тюбику, чтоб не рисовал ваш портрет!
— Вот как! Он на самом деле может вам приказать? — обернулась Самоцветик к Тюбику.
— Может. Он у нас все может, — ответил Тюбик, который старательно работал кисточкой и даже не слышал того, что сказал Незнайка.
— Конечно, могу, — подтвердил Незнайка. — Все должны меня слушаться, потому что я главный.
Услышав, что Незнайка пользуется такой властью среди малышей, Самоцветик решила задобрить его:
— Скажите, пожалуйста, это вы, кажется, воздушный шар выдумали?
— А то кто же!
— Я когда-нибудь напишу про вас стихи.
— Очень нужно! — фыркнул Незнайка.
— Не скажите! — пропела Самоцветик. — Вы ведь не знаете, какие стихи я пишу. Хотите, прочитаю вам какое-нибудь стихотворение?
— Ладно, читайте, — милостиво согласился Незнайка.
— Я прочитаю вам свое недавнее стихотворение про комара. Слушайте:
Я поймала комара.
Та-ра, та-ра, та-ра-ра!
Комаришку я люблю,
Тру-лю-люшки, тру-лю-лю!
Но комарик загрустил.
Жалко комаришку.
Нет, поймаю я себе
Лучше муравьишку.
Муравьишка тоже грустен,
Тоже любит погулять…
Хватит с ними мне возиться —
Надо книжку почитать.
— Браво, браво! — воскликнул Тюбик и даже в ладоши захлопал.
— Очень хорошие стихи, — одобрил Гусля. — В них говорится не только о комаре, но и о том, что надо книжку читать. Это полезные стихи.
— А вот еще послушайте, — сказала поэтесса и прочитала стихи, в которых говорилось уже не о комаре, а о стрекозе и которые кончались уже не словами о том, что «надо книжку почитать», а о том, что «надо платье зашивать».
Потом последовали стихи о мушке, которые кончались словами о том, что «надо руки умывать». Наконец были прочитаны стихи о том, что «надо полик подметать».
В это время Тюбик окончил портрет Синеглазки. Все столпились вокруг и стали выражать свои восторги:
— Чудесно! Прелестно! Очаровательно!
— Миленький, вы не можете нарисовать меня также в синем платье? — обратилась Самоцветик к Тюбику.
— Как же в синем, когда вы в зеленом? — спросил, недоумевая, Тюбик.
— Ну, миленький, вам ведь все равно. Платье зеленое, а вы рисуйте синее. Я бы надела синее платье, если бы знала, что Синеглазка так хорошо получится в синем.