— Никого не убили, отец, — успокоил старший. — Только Акоп соврать любит, всегда все знает и треплется. — Он подумал, заговорил иначе: — Ну, замочили тут двоих, а чуть что — кавказцы виноваты, мы были недалеко, выстрелов не слышали, нас всю ночь в ментовке держали.
— Пойдем к твоему земляку, я его послушаю, — неохотно согласился Нестеренко.
Они уже дошли до угла Выборгской и Ленинградского, отсюда был хорошо виден дом, у которого застрелили полковников милиции. Оба кавказца взглянули на дом из светлого кирпича и быстро зашагали к расположенной на углу палатке.
— Отец, правду скажешь, я тебе литр “Абсолюта” поставлю.
— Много, захлебнусь, — усмехнулся Нестеренко.
Парни заскочили в палатку, младший тут же вышел, встал рядом с Нестеренко, видимо, решил стеречь ценного свидетеля. Пустышку тяну, думал опер. Ребята сами ничего не знают. Киллеры стреляли из пистолетов с глушителями, шоссе шумит, слышимость нулевая. Да и время убийства установлено довольно точно, нужны свидетели, которые могли видеть киллеров. Оба парня, кажется, никого не видели, и сами на роль исполнителей никак не подходили: те были профессионалы, а парни — болтуны, обеспокоенные, чтобы их местная милиция не трогала.
Из модной, добротно оборудованной палатки вышли двое, хозяин был в аккуратном халате. Нестеренко решил ломать разговор, протянул руку, торговец несколько растерялся, видно, привык к отношению более уважительному. Нестеренко, высокий, жилистый, очень сильный, положил ладонь на плечо торговца, слегка придавил и милицейским тоном сказал:
— Здравствуй, Акоп, меня зовут Валентин Петрович. — Приведшие его парни подрастерялись. Опер не обращал на них внимания и продолжал: — Ну, расскажи, сынок, в котором часу ты вчера слышал выстрелы и чего интересного не рассказал в отделении милиции.
Акоп заговорил на своем языке, даже замахнулся на одного из парней. Нестеренко жестко перехватил руку торговца, строго сказал:
— Говорить только по-русски, — и продолжал: — Ты где находился, когда услышал хлопки? Ведь выстрелы походили на хлопки, и ты не сразу сообразил, что стреляют? — руку с плеча торговца опер не убирал.
— Я товар разгружал с машины, здесь и стоял, — Акоп сник, важность с его полного лица исчезла.
— Значит, ты стоял лицом к “Волге”, у которой и застрелили офицеров милиции. Следовательно, ты должен был видеть и стрелявших, особенно того, что стоял у мусорного бака.
Конечно, следовало парня задержать, доставить в прокуратуру, передать Гойде, допросить официально. Но случается, что внезапный, пусть и неофициальный опрос дает больше, чем допрос под протокол.