— Непорядок, — согласился Котов.
— Может, хозяин клад нашел? — высказал предположение Нестеренко. — Такое случается.
— Ага, но редко. — Старлей сорвал новую травинку.
— А начальство интересовалось? — спросил Котов.
— Заезжают, — старлей бросил жевать траву, закурил. — Из района, даже из области, теперь вы из столицы подскочили. Интересный у нас хозяин живет, всех интересует.
— Человек по своей природе любопытен. — Котов поднялся. — Счастливо, старлей, нам пора.
— Всего доброго, — участковый козырнул, долго смотрел вслед ушедшей в Москву машине и пробормотал: — Вот и конец тебе, фельдмаршал.
* * *
Гуров сидел на своем рабочем месте, перечитывал рапорта оперативников, изредка поднимал голову, смотрел на сидевших за ничейным столом Нестеренко и Котова. Станислав, сидя напротив, сосредоточенно читал “МК”, тяжело вздыхал. Наконец Гуров уложил бумаги в папку, отодвинул в сторону и сказал:
— Молодцы, конечно, все здорово интересно, только мы занимаемся розыском убийц, а не наркобизнесменами.
— Мы выполняли ваше задание. Лев Иванович, — несколько обиженно ответил Нестеренко.
— Я и говорю, что молодцы. — Гуров похлопал ладонью по папке. — Управлению по борьбе с наркотиками есть чем заниматься. Нас здесь интересует только “Вольво”. Или я выжил из ума, или хозяин машины выходит на валетов. Начнем прессинговать и ждать, когда он даст сок. Григорий, — сыщик взглянул на Котова, — позвони Ольге Чекиной, справься о здоровье, напросись в гости. Ты сиделкой у нее был, сам Бог велел. Когда договоришься, сообщи, я тебе скажу, каких вопросов следует в доме коснуться.
— Попробую, Лев Иванович, — ответил нерешительно Котов. — Только ведь семья непростая, могут и не принять.
— Ты уж будь любезен, не пробуй, а сделай. — Гуров перевел взгляд на Нестеренко. — А ты, Валентин, займись “Вольво”. Бери тачку под наблюдение от их конторы и таскай день, два...
— Хоть они и не профессионалы, а вскоре засекут, — убежденно сказал Нестеренко. — Лев Иванович, сами прекрасно знаете, на одной машине наблюдение провальное.
— И прекрасно, пусть видят, — Гуров кивнул. — Ты и не скрывайся особо, “веди” их внаглую... Внаглую.
* * *
День выдался ненастный, на открытой корме речного трамвайчика сидели всего две пары. Пацан с девчонкой накрылись плащом, целовались, для них весь мир пропал. Козырные валеты, подняв воротники курток, подставляли невыразительные лица под мелкую сетку дождя.
За свою жизнь они столько раз меняли документы и имена, что в конце концов успокоились и именовали друг друга так, как в прошлой жизни назвали их матери: