— Фи, какой вы противный. Зря я к вам пришла, — и обиженная убежала прочь.
Однако сюрпризы на этом не закончились. Не успел я прийти в себя от визита старшей дочери воеводы, как на пороге появилась младшая. Но она даже не подошла к кровати. При одном взгляде на выражение моего лица, она затряслась, заплакала и покинула комнату.
Мы отправляемся на остров к Матвею Ласточкину. Предосторожности воеводы Бахметьева. Я рассказываю, что произошло со мной в пути. Военный совет. Мы составляем план компании.
За завтраком обе девушки старались не смотреть в мою сторону, а я в их. Неуклюжая попытка примирения успеха не имела. В ответ я получил такие холодные и презрительные взгляды, что у меня начисто пропал аппетит. Воевода искоса поглядывал, то на меня то на них, недоумённо чесал затылок и никак не мог понять, чем это я так не угодил его дочерям.
Перед тем как сесть за стол, Бахметьев велел слугам идти на пристань и раздобыть лодку. Привести её в место, называемое Затон в нескольких верстах от города, и дожидаться там нас.
— Никто не должен знать, куда мы едем, — сказал он мне. — Я никому не доверяю. Возьмём борзых и охотничьи ружья, пусть думают, что я решил позабавить столичного гостя охотой.
В полдень мы в сопровождении своры собак выехали из города через Московские ворота и поскакали в сторону Соколовой горы. Сделали изрядный крюк и оказались на берегу Волги напротив большого острова. Здесь нас уже дожидалась лодка о двух вёслах с мачтой, на которой можно было установить прямоугольный парус при попутном ветре. Коней оставили на попечение слуг воеводы, приказав им дожидаться нашего возвращения, а сами сели в лодку и поплыли вверх по течению.
Плыли мы долго. Ветер был противный, лодка двигалась с трудом, вёсла натёрли болезненные мозоли. Саратов почти скрылся из вида. Наконец мы приблизились к полосе камышей и вошли в широкую заводь, которая извивалась между многочисленными островами. Почти на каждом горели костры рыбачьих артелей. Наша лодка направилась к одному из них. Там, среди деревьев, виднелась землянка и несколько шалашей. Большая романовка была вытащена на песок и перевёрнута вверх брюхом. Рядом с ней сушились сети. Под парусиновым навесом, натянутым между деревьями пятеро мужиков и миниатюрная курносая девушка потрошили и чистили стерлядь, а затем складывали её в бочки с рассолом.
Завидев лодку, они прекратили работу, в их руках от куда не возьмись, появились топоры и рогатины. Рыбаки явно были настороже. Слишком уж много шлялось по Волге бродяжьего люда, не гнушающегося татьбой и убийствами.