— И вот, когда сравниваешь действия наших летчиков с французами, — говорил Евграф Николаевич, — то приходишь к выводу: русским летчикам мало чему можно научиться у иностранцев. Никто не смеет нас упрекнуть в плохой работе, у нас только не хватает хороших, надежных самолетов.
Офицеры внимательно слушали капитана, смотрели на него с любопытством, удивляясь его простоте, раскованности, но вместе с тем отмечая, что он держится с большим достоинством. В нем чувствовалась спокойная уверенность в себе, какая-то внутренняя сила, одаренность истинного авиатора.
— У нас в России уже давно началось создание истребительных отрядов, — продолжал Крутень. — Теперь пора перейти к созданию на всех фронтах авиационных групп. Словом, лед тронулся. Нам позарез нужны хорошие одноместные истребители — монопланы. Только одноместные. Если вы посадите в самолет-истребитель наблюдателя, то это будет уже не истребитель — он потеряет скорость, высоту, скороподъемность и, самое главное, маневренность. Я на таком двухместном истребителе летать не стал бы и уж во всяком случае побоялся бы подставить врагу свой хвост даже с наблюдателем. Незащищенный хвост самолета может быть успешно прикрыт другим истребителем. Короче говоря, я за действие пары истребителей как тактической единицы. Один — ведущий, другой — ведомый. Эта же пара должна сохраниться и в групповых боях. Тогда можно рассчитывать на успех.
Капитан на минуту умолк, обдумывая дальнейшие мысли. Он заметил напряженное вниманне летчиков, их одобрительные взгляды, заинтересованность. И еще спокойнее и увереннее продолжил:
— Девизом истребителя должна быть только атака. Атаковать неприятельские самолеты всегда и везде! Я уверен, друзья, что опасность воздушного боя вам кажется в сто раз больше действительной. Да, да, в сто раз! Если летчик обладает умением хорошо пилотировать аппарат, метко стрелять, если он атакует противника дерзко, смело, изобретательно, то победа за ним. Это бесспорно. Если же ты трус, сидишь в кабине" вцепившись в ручку управления, и боишься наступать — ты обречен и станешь легкой добычей противника…
На следующий день Евграф Николаевич возвратился в Петроград.
Кажется, Крутень должен был быть доволен, миссия его за рубеж прошла удачно, получил одобрение в верхах. Но полного удовлетворения не было. Он ясно осознавал, что после исчезновения великого князя ничего не изменилось в стиле руководства русской авиацией. Остались та же рутина, преклонение перед всем иностранным, прежде всего французским. Конечно, пребывание летчиков во Франции, отчасти в Англии, принесло пользу. Узнали достоинства и недостатки союзников, в особенности преимущества использования в боях быстроходных, маневренных истребителей. Но на этом можно было и остановиться. Однако в верхах продолжали расшаркиваться перед заграницей.