— Я… — начал Джек.
Тогда Нэнси заявила:
— Я иду. Дэвид, ты идешь или нет? — Она с мрачным видом встала, ожидая ответа.
Дэвид махнул рукой и тоже встал:
— Джек, наливай себе. Мы вернемся через несколько минут.
— Я тоже могу пойти, — поднялся Джек, — как добрый сосед, полагаю, я должен разделить будущие неприятности.
Они перешагнули изгородь. Нэнси первой вошла через заднюю дверь дома Конноров на лестничную площадку, откуда три ступени вели наверх в кухню, а шесть — вниз, в подвал. Нэнси предложила мужчинам осмотреть в подвале предохранитель и подождала их на площадке. Когда они вернулись, Дэвид заявил:
— С предохранителем все в порядке. Кондиционер просто выключен. Лила упорхнула из гнездышка, ну и отлично. Сваливаем отсюда.
Но Нэнси сказала:
— Я собираюсь пойти наверх и заглянуть в комнату Лилы.
Они прошли через комнаты, где можно было испечься, к лестнице, поднялись наверх в пышущий жаром холл и подошли к двери в комнату Лилы.
Дверь была закрыта. Нэнси толкнула ее и увидела, что странное чувство беды оказалось изумительно верным, будто она откуда-то знала, что так и должно быть.
Лила находилась в своей комнате, мертвая. Она лежала на полу около кровати, вероятно, соскользнув, умирая, или упала перед нею. Она была в бледно-розовой полупрозрачной ночной рубашке, из груди торчала рукоятка, видимо, ножа, который, судя по всему, пронзил ее сердце. Вокруг рукоятки по тонкой ткани ночной рубашки расплылось бесформенное пятно.
Нэнси почувствовала себя так, словно кто-то внезапно толкнул ее в живот. Она издала неприятный клокочущий крик, который перешел в хныканье, и рухнула на руки мужа.
— Боже, — хрипло сказал доктор Джек Ричмонд. — Старина Ларри наконец собрался и сделал это. Боже, Лила все-таки довела его.
Если двери кабинетов, примыкающих к центральному помещению полицейского участка, распахнуты, как обычно и бывает в жару, каждый звук, доносящийся оттуда, слышен даже тому, кто предпочел бы заниматься своими делами.
Когда зазвонил телефон и дежурный ответил, лейтенант Аугустус Мастерс, томящийся в персональной с роскошью обставленной парилке, обнаружил, что непроизвольно навострил ухо. Огромный опыт в оценивании нюансов голоса дежурного подсказывал лейтенанту — речь идет о чем-то необычайно серьезном. Вывод немедленно подтвердился: дежурный позвонил начальнику и попросил принять вызов. После чего Мастерс услышал также и голос шефа, доносящийся из кабинета по другую сторону центральной комнаты. При таком расстоянии следовало сконцентрироваться, чтобы подслушать разговор, но Мастерс не стал суетиться.