Иногда Латышев поворачивался от окна, и взгляд его недоуменно скользил сначала по выложенным белой керамической плиткой стенам морга, похожим одновременно на стены блока общепита, общественной бани и общественной уборной, потом с тем же недоумением перетекал на жмущихся друг к другу людей и примятое цветами платье из тафты.
Когда он закрывал глаза, картинка исчезала, оставался только праздничный запах, идущий от свежего лапника, разбросанного на полу.
Он ушел, не дожидаясь окончания церемонии. Ветер унялся, небо сделалось мутным, беспросветным. Возле подземного перехода на Латышева опять нестерпимо пахнуло хвоей. Там разгружали машину с елками.