Латышев стоял, не выпуская из руки пакетов со снедью.
– Ой, ну что же вы, раздевайтесь. И давайте сюда пакеты. Я и ваши продукты пока в холодильник положу. Тут молочное, да? Вы же не уйдете, правда? Здесь до одиннадцати можно гостям.
Она уселась на ковер и стала перекладывать содержимое пакетов в холодильник. Увидев стиральный порошок, с удивлением подняла на Латышева глаза:
– Вы сами стираете? У вас жены нет?
Поскольку Латышев, еще ни слова не произнесший с тех пор, как они вошли в гостиницу, продолжал молчать, девушка обеими руками взяла его левую руку и потрогала пальчиком тусклое обручальное кольцо.
Она поднялась с пола и оказалась совсем рядом с Латышевым. Несколько секунд он смотрел на ее детские, трогательно выступающие ключицы. Стало прохладно. Латышев, аккуратно минуя девушку, закрыл балкон, успев с удовольствием отметить, что ни городских огней, ни линии горизонта – ничего этого снаружи не было, а был только живой клубящийся туман и зябкое ощущение бездны под ногами.
Латышев обернулся. Девушка, стоя посреди комнаты, распускала тугую шнуровку корсета. На двуспальной кровати сверху покрывала навалом лежали вещи: юбки, блузки, шарфы, шляпки. Из-под кровати торчало несколько обувных коробок. Створки шкафа-купе были приоткрыты, и Латышев увидел висящее на плечиках бальное платье с пышной юбкой. Он махнул рукой в сторону платья:
– Тоже винтаж?
– Угу. – Девушка, опустив голову, продолжала сосредоточенно возиться с корсетом. – Красивое слово, правда? Веселое и страшное. Как будто включены винты самолета и тебя затягивает воздушным потоком…
Она выпросталась из корсета, как бабочка из кокона, и осталась в тонкой батистовой сорочке. Корсет упал. Латышев с удивлением разглядывал его картинно распахнутые, пустые и, наверное, теплые створки.
– Я работаю на «Ленфильме», – перехватив взгляд Латышева, решила пояснить девушка.
– А-а-а, ясно…
Но девушка тут же опровергла его догадку:
– Нет-нет, не актриса вовсе. Ассистент художника по костюмам. Ах, да попросту костюмерша. И стоило ли заканчивать ЛГИТМИК? Но теперь все честолюбивые мечтанья в прошлом. Работаю по контрактам. Работа то есть, то нет. Вот и себе наряды шью, когда выпадет время… – Она в некоторой раздумчивости пошевелила кончиком ступни корсет, потом выдернула из прически букетик фуксий и с облегчением тряхнула головой. Мягкие, темно-русые, с теплым рыжеватым отливом волосы по-киношному замедленно начали падать ей на плечи.
Латышев стоял напротив девушки и тихо ненавидел свое тело. Сейчас оно казалось ему особенно неуклюжим и непривлекательным. Он с досадой потер лоб и, сделав над собой усилие, посмотрел девушке в глаза. Она ободряюще улыбнулась не то себе, не то Латышеву.