Когда Любе стало под тридцать и срок ее квартирной кабалы подошел к концу, она родила. Как Люба решила эту проблему, осталось для всех загадкой. Отца маленькой Зойки ни до, ни после ее рождения никто не видел. Да и само рождение ребенка оказалось для всех большой неожиданностью: последние месяцы беременности пришлись на позднюю осень и начало зимы, когда ходила Люба в необъятном стеганом ватнике. При этом работала она до последнего.
– Не иначе ветром надуло. Сквозняков-то вон сколько по двору гуляет, – объясняла с ухмылкой обиженная Глафира, потому что именно к ней, как к Любиной почти опекунше, шли с вопросами дворовые тетки, а она никакой достоверной информации предъявить не могла.
Но по всему выходило, что ребеночка Любка спроворила, когда ездила в майские праздники к себе на Псковщину, навестить деревенскую родню. Сделав этот расчет, Глафира успокоилась: необходимость в местных расследованиях отпала сама по себе.
В первую же неделю у Зойки собралось изрядное приданое: посудомойка Большая Тамара принесла сбереженные после дочки пеленки, распашонки и ползунки, все как новенькое. Тамара постояла возле плетеной корзины, где по первости «квартировала» Зойка, ласково погладила распаренно-красной рукой простынку возле кукольной детской головки, всхлипнула и тихо ушла.
Библиотекарша Алевтина Валентиновна, Глафира, Августа, супруги Поляны и Гоша с Эмилией, скооперировавшись, купили шикарную импортную детскую коляску. Тут уж действительно Глафира «тряхнула связями», потому что в магазинах в ту пору было хоть шаром покати.
Пьяницы Клавка с Лёней ничего не подарили, а только мелко, как китайские болванчики, синхронно кивали головами, бормотали поздравления и, кажется, крепко надеялись, что «молодая мамаша» сама поднесет им «как полагается». Люба дверь перед их носом закрыла и поставила квартиру на проветривание, предварительно упаковав Зойку в нарядный розовый комбинезон, персональный подарок Муськи.
Больше всех удивила Любу Александра Сергеевна Одинцова.
Люба закончила кормление, когда раздался звонок в дверь. На пороге стоял Аркадий Иванович с коричневым несовременным чемоданом в правой руке. Левой рукой он поддерживал Александру Сергеевну, грудь которой под пуховым платком заметно трепыхалась от одышки.
Аркадий Иванович положил чемодан на стол, торжественно поздравил Любу с новорожденной и удалился, сказав, что «скоро спустится за Алей».
Александра Сергеевна открыла картонную крышку, и Люба замерла: аккуратными стопочками в чемодане были разложены детские распашонки, чепчики, кофточки, платьица, трусики и маечки на возраст от нескольких месяцев до трех лет. И все ручной работы, с нежной прошвой и кружевами. Разложив подарки, Александра Сергеевна жестом остановила Любу, метнувшуюся было в кухню ставить чайник, и опустилась на стул.