Я непроизвольно сжал кулаки, из-под носа пошли чуть заметные, редкие пучки пара.
– Да не торопись ты с выводами, – приостановил мою злость Гоша. Я вновь повернулся к нему, опять с растерянным взглядом. – Этот малый нас не бросит, уверяю.
– С чего это ты такой уверенный? – чуть усмехнулся я, хотя смеяться не было над чем.
Георгий припустил голову и покачал ею, прикрыв глаза. После поднял и, не смотря на меня, спросил:
– Помнишь историю про возвращение отряда с поисков ещё людей в Бресте? Когда все о каком-то “невредимом” шептались, мол, двое целых вернулись, причём с собой ещё половину притащили, и из них один вообще без царапинки пришёл?
– А, ты про эту байку?
– А почему сразу “байку”? – Гоша посмотрел на меня, в глазах его читалась не злость, не ненависть, но некая сталь и твёрдость, подобная тому, что я недавно перечислил. – Полностью невредимый действительно был, и продолжает жить до сих пор, и если говорить ещё точнее, то последние три дня ты ездил с ним в одном автомобиле, и он постоянно слушал музыку…
Я уставился на Гошу так, будто впервые его увидел. Нет, этого быть не может, мой разум отказывался воспринимать данное заявление, я просто не мог поверить, что некий молокосос смог пройти через подобное и ничего при этом…
– Чтобы вконец тебя удивить, я тебе ещё кое-что скажу. Тот беловержец, которого ты убил пару дней назад… Помнишь, у него на боку был здоровенный ожог? Так вот, это опять же постарался недавно сбежавший Антон.
– Но.. но.. но.. КАК?! – я бы сейчас сильно зажестикулировал руками, однако, когда я попытался это сделать, цепь натянулась я меня чуть приподняло вверх. В спине при этом что-то хрустнуло, и она сильно заболела: давно не разгибался. Это приостудило моё неверие и негодование.
– А вот так, мазут где-то нашел, кинул и трассирующей пулей поджёг. Правда, убить так и не смог, зато как тебе помог. И вот если ты думаешь, что он сейчас просто возьмёт и подальше смотается, то я уверяю тебя в обратном. А если хочешь узнать, откуда такая уверенность, то знай: я просто верю, чего и тебе советую.
Как только Гоша это произнёс, он сразу посмотрел наверх.
Боль ещё не утихла, и даже плавно перешла в шею, из-за чего я теперь сидел, согнувшись в три погибели и кроме как о нестерпимых рывках в позвоночнике думать не мог. Однако даже я, сквозь свои отнюдь не радостные мысли, расслышал приближавшиеся шаги.
Вдруг древесный настил сверху приподняла чья-то рука, а спустя мгновение на нас уже смотрело лицо её хозяина. Обведя нас взглядом, мужик откинул настил и подтащил лестницу. Тут вниз слезли двое и отпёрли мне наручники, Гоше освобождать запястья пока не захотели, сильная ладонь толкнула в больную спину и приказала лезть на верх. Так до конца и не разогнувшись, я пополз по скользким, стылым металлическим ступеням к свинцовым облакам.