Очевидно, поэтому Покровский чувствовал себя здесь вольготно. Да и китайские чиновники издавна славились падкостью на взятки. За хороший куш, может, процент, они с готовностью закрывали глаза на многое. Тем боле безобразничал бывший летчик на территории другого государства, достаточно слабого, чтобы карать кого-то в иных краях.
Командировочные нельзя было назвать чересчур щедрыми, но в сравнении с обычным жалованьем Николаев чувствовал себя едва ли не Крезом. Все же познается в сравнении. Кому-то и жемчуг бывает мелким…
Нет, шиковать следователь не стал. Порядочно отвык от разгульного образа жизни. Может, вообще не привыкал к нему. До войны был сравнительно молод, и не сказать, чтобы богат. Особенно — по сибирским меркам. Во время оно — велико ли жалованье младшего офицера? А потом вообще… Безработица, бардак, устройство в милицию, которую особо финансировать власти не собирались. Он даже номер в гостинице снял довольно скромный, да и к чему привлекать излишнее внимание?
Харбин жил единственной новостью — войной. Пусть она касалась лишь одной части некогда былого государства. Потом страсти наверняка поулягутся, но сейчас-то, когда известие только пришло, и было совершенно неясно, как развиваются события далеко на западе, все разговоры крутились лишь о нападении и о том, во что оно может вылиться.
Кто-то убеждал, мол, зря поляки сунулись, и им обязательно наваляют в ближайшие дни. Не первая война и не последняя. Сколько раз уже брали Варшаву? Сразу не посчитаешь. Русский солдат всегда отличался крепостью в бою, жертвенностью, неприхотливостью. Такого не победишь.
Другие немедленно вспоминали семнадцатый год. Буквально пара шагов до победы, войска обеспечены всем необходимым, разработаны планы последнего наступления, но грянула революция, и могучая армия в считанные недели развалилась буквально на глазах. Пусть с тех пор прошло немало времени, только ведь не секрет: армия Московской республики — лишь бледная тень великой Императорской армии. И по численности, и по боеспособности. Противник намного сильнее, а мобилизация требует времени. Все зависит от приграничного сражения. Сумеют немногочисленные бригады первой очереди удержаться — хорошо, нет — поляки ведь тоже брали Москву.
И, вроде бы неожиданно, проявились патриоты. Многие вспомнили, кто они и откуда, и уже рассуждали о необходимом воссоединении и совместной войне с напавшим врагом. Или мы не русские люди?
Поговаривали даже об открытом где-то в Харбине центре записи добровольцев, лишь не могли толком сказать, где именно и кто занимается этим делом. Но проживают же тут несколько бывших генералов и немалое число полковников. Почему бы одному из них или нескольким сразу не вспомнить о давней присяге? Тому же Ханжину, к примеру? Славный генерал, кавалер орденов Святого Георгия четвертой и третьей степени. За таким пойдут многие.