— Я проверял. С ней все в порядке. — осклабился Лаймон.
— Очень надеюсь, Лаймон, что это именно так и ты проверил как следует. С ней все в порядке, ты уверена, Пух?
Я кивнул.
— Боюсь, Петуния вколола ей слишком сильную дозу. Слава тебе, Господи, что вы заглянули сюда. Я уже сдрейфила, что она проснется и попытается околдовать меня, как раньше. Лучше бы ее связать по рукам и ногам на всякий случай, но Ле Люп этого никому не уступит — такие вещи он любит делать самолично, — фыркнула Стелла.
Мы с Лаймоном утвердительно закивали в ответ.
— Ну что, тогда мы почапали. — Лаймон протянул руку Стелле.
— До встречи, черная змея! — бросила Стелла за плечо, пока Лаймон выпроваживал ее за дверь.
Если бы Стелла хоть ненадолго завязала с алкоголем, она могла бы обратить внимание, что Пух стала на добрые полфута ниже ростом и куда субтильнее. И если бы Стелла не была основным ликвидатором оскудевших запасов самогонного вискаря в «Трех Клюках», то не преминула бы заметить золотые серьги, блеснувшие из-под шарфа, как подброшенная в воздух монетка. И если бы ее внимание не было целиком сосредоточено на буфете, где хранилась драгоценная жидкость, возможно, увидела бы серебряные цыганские браслеты на ногах, торчавших из-под одеяла. Но все, что Стелла могла разглядеть в таком состоянии, — исключительно тени и силуэты. Она доверяла памяти, двигаясь наугад и находя предметы на ощупь.
Закрывая Пух в сарае Ле Люпа, Стелла поведала нам с Лаймоном свежие слухи. Поговаривали, что змею пора сжечь, если Ле Люп не избавится от нее в ближайшее время.
— Многие только сейчас обнаружили, что она сделала с их машинами. Кто-то должен за это ответить. Сейчас все собрались в шалмане — и факелы наготове!
— О, я думаю, змея сама уползет в свое логово, — заверил ее Лаймон, осторожно похлопав по плечу, чтобы ненароком не сбросить с лестницы.
Сделав ручкой на прощание, он обнял меня трепещущей рукой, в которой по-прежнему сохранялась дрожь не то вожделения, не то испуга, и мы вышли на ночную парковку.
— Так что они — собираются подпалить Пух? — спросил я, пока он отводил меня в свою ветхую жестяную хибарку. — Она что — погибнет из-за меня?
— Да ее там давно уже нет. Она открыла моими ключами, когда мы отошли на порядочное расстояние. Поверь мне, Пух не из тех, кто будет ждать, пока кто-то решит за нее. — Пошарив в воздухе, он дернул цепочку, включив нервно мигающую лампочку. — Это все разговоры. Никто не захочет связываться с Ле Люпом и его собственностью.
Молча кивнув, я обвел взглядом комнатку с убогой обстановкой. Узкая походная койка, большое треснувшее зеркало на трубе парового отопления да несколько журнальных картинок, налепленных по стенам.