Одалия, опустившись на колени между бёдрами хозяина, энергично его массировала. Маленькие брови слегка нахмурены, а во взгляде задумчивость, которая его возбуждала.
— Давай, Одалия, — хрипло проговорил он. — Возбуждай меня.
— Вы возбуждаетесь, са', - удовлетворённо сказала она, и вспышка страсти полыхнула в тёмных глазах. — Какой большой и красивый.
Он и не представлял себе, что она вызвала эрекцию, то, о чём доктор Стэнтон довольно чёрство отзывался как о суррогате, о спастической реакции.
— Сейчас, Одалия! — голос дрожит, разум возбуждён. Сара, глядя на него, была уверена, что ниже пояса уже ничего не шевелится. То есть вообще ничего. Но она не знала. — Садись, Одалия. Садись!
Стон вырвался из его груди, когда женщина поднялась над ним, и с безупречной точностью опустилась. Взгляд застыл на эбонитовом лице, когда она двигалась вверх и вниз. Глаза негритянки закрыты, рот слегка приоткрыт от возбуждения. Он доставляет женщине наслаждение, и нет никаких оснований считать, что всё происходит лишь в воображении.
— Тсс, — непроизвольно приказал он, когда женщина вскрикнула. на всём нижнем этаже они одни, а крики приглушённые. — Теперь по-другому, Одалия. Я доведу тебя до исступления, девочка! — Всё произошло оттого, что прелестная бабёнка, на которой женился Майкл, сегодня вечером здорово его возбудила. Он язвительно захихикал. Если бы Сара узнала, то бы пришла в ярость!
Утренний солнечный свет медленно коснулся сознания Викки. Она почувствовала, что стало жарко. Стёганое одеяло, под которым очень приятно лежать холодной дождливой ночью, сейчас доставляло определённые неудобства.
Сколько времени? Приподнялась на локте и протянула руку к комоду, куда, перед тем как лечь спать, положила часы-кулон, купленный Майкл в Нью-Йорке. Так поздно! Тем не менее, ночью спала плохо. Она моментально заснула, лишь только Моник с искренним, по-детски искренним, удовольствием укутала её стёганым одеялом. Уснула лишь за тем, чтоб спустя двадцать минут проснуться и беспокойно ворочаться нескольких часов, уснув только на рассвете.
Викки замерла, когда от лёгкого толчка открылась дверь. Широко улыбаясь во все тридцать два зуба, в комнату профланировала Моник.
— Я принесла горячую воду, — она направилась к умывальнику. — Потом я вернусь вниз, на кухню и схожу за Вашим завтраком. Вы предпочитаете утром что-нибудь особенное, мисси?
— Нет, что угодно, — сказала Викки, с удовольствием отмечая, что может завтракать в комнате. — И кофе, — потребовала она, удивляясь самой себе. Она приучилась пить кофе только после знакомства с Майклом.