— Правда? Можно спросить, почему же?
— Это длинная и скучная история. Словом, они мне надоели. Когда-то я избирался делегатом на ежегодные собрания. Но эти люди становились все менее гибкими и слушали только самих себя, во всяком случае, так мне казалось. Поэтому я отошел от них и провел большую часть периода Междуцарствия на Венере. Ненадолго вернулся после подписания Согласия, но и с тех пор провел на Земле, пожалуй, не более двух лет. Я не люблю сидеть на месте.
В ее глазах мелькнуло любопытство.
— О, расскажите мне немного об этом. Я никогда не путешествовала в далеком космосе, только однажды была в Луна-Сити.
— Когда-нибудь непременно расскажу. Но меня больше интересует ваша внешность. Девочка, вас и на самом деле не отличишь от обычной молоденькой женщины.
— Да, пожалуй. По крайней мере, я бы хотела этого. Я не могу вам подробно рассказать, как это делается. Гормоны, симбиотика, эндокринотерапия и немного парапсихологии — вот и все. Можно еще только добавить, что для Кланов старение откладывается, и его можно остановить, по крайней мере, при помощи косметики.
Она немного помолчала.
— Когда-то они думали, что открыли секрет бессмертия, настоящий Родник Молодости. Но они ошиблись. Старение просто задерживается, а затем… Затем жизнь прекращается. Примерно через девяносто дней после явных признаков смерти человек умирает. — Она вздохнула. — Конечно, большинство наших братьев не дожидаются этого — в течение нескольких недель они проходят обследование для подтверждения диагноза старости, а потом подвергаются эйтаназии[2].
— Что за чушь! Уж я, по крайней мере, не позволю это проделать с собой. Когда старейшина придет за мной, пусть только попробует меня забрать.
Мэри грустно усмехнулась.
— Мне приятно слышать от вас такие слова, Лазарус. Я бы стала бороться с охранниками за каждого, кто моложе меня. Ваш пример вдохновляет меня.
— Мы переживем многих из них, Мэри, так что не беспокойтесь. Но вернемся к сегодняшнему собранию. Я был далеко и не интересовался новостями. Действительно ли этот Ральф Шульц знает, о чем говорит?
— Пожалуй, да. Его дед был выдающимся человеком и отец тоже.
— Я полагаю, вы знакомы с Ральфом.
— Немного. Он — один из моих внуков.
— Вот это любопытно. Ведь он выглядит старше вас.
— Ральф счел необходимым остановить внешнее старение на уровне сорока лет, вот и все. Его отец был моим двадцать седьмым ребенком. Должно быть, Ральф — сейчас припомню — да, по крайней мере, лет на восемьдесят или девяносто моложе меня, но при этом старше некоторых моих детей.