— Я не заметил, что поезд идет, — сказал Раут. Несмотря на то, что опасения его только что получили подтверждение, он все еще старался вести разговор в обычном тоне.
Хорракс что-то проворчал.
— Конус, — произнес он и затем, словно вдруг очнувшись, добавил: — Я так и подумал, что вы не расслышали.
— Да, я ничего не слышал, — сказал Раут.
— Для меня было бы большое горе, если бы вы попали под поезд, — сказал Хорракс.
— Я на мгновенье как-то растерялся, — сказал Раут.
С минуту Хорракс стоял неподвижно, но потом он опять повернулся в сторону завода.
— Посмотрите, какими красивыми кажутся в темноте эти горы руды и кокса! А вон там поднимают вагонетку наверх: она опрокидывается, и ее содержимое засыпают в отверстие печи. Поглядите, каким эффектным потоком течет раскаленная красная масса. А теперь, когда мы подошли ближе, кучи руды наполовину закрывают от нас печи. Посмотрите, как трепетно дрожит пламя над той большой домной. Нет, вы не туда пошли. Сюда, в эту сторону. Та дорожка ведет к пудлинговым печам; а я хочу сначала показать вам канал.
Хорракс снова подошел к Рауту и взял его под руку. Они двинулись и пошли рядом. Раут рассеянно отвечал на вопросы Хорракса. Он никак не мог дать себе отчет в том, что такое, в сущности, произошло там, на рельсах. На самом деле Хорракс хотел, чтобы он попал под поезд, или это была его фантазия? Неужели он чуть было не сделался жертвой обманутого мужа? А что, если этот угрюмый, злобный зверь на самом деле что-нибудь подозревает? Раут не на шутку испугался было за свою жизнь; но он тотчас же убедил себя в том, что ошибся, и неприятное чувство быстро прошло. А может быть, Хорракс ничего и не заметил? Как бы то ни было, но он вовремя стащил его с рельс. Странное поведение Хорракса могло объясниться той беспричинной ревностью, которую он не раз уже проявлял.
Хорракс что-то рассказывал про пепел и про канал…
— Не правда ли? — спросил он.
— Что такое? — ответил Раут. — Ах, да! Освещенный луной туман? Очень красиво!
— Наш канал, — сказал Хорракс, вдруг останавливаясь, — наш канал необычайно эффектен при двойном освещении луны и огня. Неужели вы ни разу не видели его? Возмутительно! Впрочем, конечно, вы ведь все вечера проводите в Нью-Кэстле — кутите, ухаживаете. А я вам говорю, что вы редко где увидите такую красочную картину… Впрочем, вы сами сейчас в этом убедитесь. Кипящая вода…
Они наконец вышли из лабиринта, образованного горами угля и руды. Шум прокатных цехов, близкий и громкий, сразу оглушил их. Мимо них прошли три темных силуэта рабочих. Узнав Хорракса, рабочие поздоровались; в темноте нельзя было разглядеть их лиц. На Раута напало страстное желание заговорить с этими людьми; но не успел он и рта открыть, как они уже исчезли в темноте. Хорракс указал на канал, к которому они уже успели подойти вплотную; раскаленные домны отражались в нем, отчего вода казалась кроваво-красной; это производило жуткое, фантастическое впечатление. Ярдах в пятидесяти от того места, где стояли Хорракс и Раут, в канал вливалась через трубу вода из охладительной системы; горячий поток бурлил и кипел, и с поверхности канала поднимались небольшие белые облачка пара. Словно непрерывный ряд призраков, эти облачка поднимались с поверхности черной, отливавшей красным воды; они летели по направлению к стоявшим на берегу людям, окутывая их бело-серым туманом; от быстрого мелькания облачков пара над водой кружилась голова. Во мгле виднелись очертания высившейся вблизи самой большой доменной печи. В ушах шумело от грохота. Раут был осторожен: он не подходил близко к воде и внимательно следил за Хорраксом.