Рейнская армия находилась под управлением двух легатов Германика. В Верхней Германии Гай Силий руководил четырьмя легионами: 2-й легион Августа, 13-й и 14-й Гемина и 16-й галльский. В Нижней Германии Юлий Север командовал также четырьмя легионами: 1-м германским, 5-м, 20-м Валерия и 21-м легионом «хищников». Это была вторая армия, которая взбунтовалась, подстрекаемая солдатами 5-го легиона «жаворонков»[1] и 21-го легиона «хищников», расквартированных недалеко от Кельна. Ветераны, которые требовали немедленного увольнения, присоединились к новобранцам, требовавшим повышения жалованья и смягчения дисциплины. Им надоело строить заборы, копать рвы, выполнять тяжелую работу, собирать корм для скота и валить лес. Они не выдерживали такой нагрузки и были недовольны наказаниями за опоздания и ошибки; речь шла не о недовольстве отдельно взятых людей, а о всеобщем возмущении. Солдаты отомстили сначала своим центурионам — они угрожали им, повергали на землю, били розгами; некоторые были сброшены в рвы или в Рейн; большинство из них погибли. Это были офицеры из высшей гвардии, трибуны, выходцы из римских всадников или из семей сенаторов. Два других легиона из Нижней Германии и четыре из Верхней Германии внимательно следили за ходом этого восстания.
Германик, который занимался управлением Галлии и Бельгики, узнав о смерти Августа, принес публично присягу в верности Тиберию, его преемнику, и заставил дать такую же клятву жителей Бельгики. Он торопился захватить земли Убьена для того, чтобы успокоить бунт. Солдаты же собрались на стихийный митинг. Внутри лагеря слышались крики и ветераны выставляли напоказ кто свои беззубые рты, кто свои руки и ноги, утратившие гибкость от ревматизма, требовали увольнения. Германик попытался привести в порядок когорты. Речь Германика, последовавшая за этим, была выслушана в тишине. После того как почтили память Августа, он напомнил военные подвиги Тиберия, особенно те, что были совершены двумя легионами, которые сейчас стояли перед ним. Он упомянул об объединении Италии новым принцепсом и о верности галлов. Поднялся шум, когда он спросил, где былая военная дисциплина; солдаты жаловались на злоупотребления, показывали ему следы от плетей, кричали о скудости жалованья. Ветераны добивались немедленной выплаты денег, которые им завещал Август. Они взобрались на помост, где стоял Германик, и окружили его. Тогда он сказал, что предпочитает дать убить себя, чем изменить присяге. Один солдат предложил ему в насмешку свой меч, говоря, что он острее. Наконец, Германик был освобожден несколькими офицерами и ушел в палатку. Было решено пойти на взаимные уступки, чтобы не дать распространиться мятежу. Все солдаты с двадцатилетним сроком службы могли быть уволены. Все те, кто прослужил шестнадцать лет, были сняты со всех тренировок и нарядов, как это было обещано Августом в его завещании. Солдаты требовали увольнения и уплаты денег тот час же. Германик выполнил это требование, взяв в долг у своих друзей. После этого 5-й легион «жаворонков» и 21-й «хищников» согласились возвратиться на зимние квартиры в Ксантене под руководство их легата Юлия Цецина. Те же самые льготы были предоставлены двум легионам в Нижней Германии, которые не взбунтовались.