«Отцы сенаторы, после того, как они лишились родителя, я поручил их попечению дяди и попросил его, чтобы, имея своих детей, он лелеял и этих не иначе, чем кровных отпрысков, возвысил и воспитал их на радость себе и потомству. И теперь, когда смерть похитила Друза, я умоляю и заклинаю вас перед богами и родиной: примите под свое покровительство правнуков Августа, потомков славнейших предков, руководите ими, выполните свой и мой долг. Отныне они будут вам, Нерон и Друз, вместо родителей. Так предопределено вашим рождением: ваше благоденствие и ваши невзгоды неотделимы от благоденствия и невзгод Римского государства» (Тацит, Анналы, IV, 8).
Эти слова выявляют философию стоицизма, они записаны во время слушания дела на заседании сената: преданность государству сочетается с верой в предназначение, записанное по звездам. Очевидно, Тиберий много ожидал от своих внуков, так как они были представлены как наследники, которые должны были стать первыми лицами государства и быть достойными своей судьбы. Тиберий выразил, без сомнения, настоящую проницательность по поводу механизма наследования его власти: хотел он этого или нет, это было предназначено детям Германика по причине общего желания и, возможно, из-за отсутствия другого решения. Смерть его сына в то время, как его родные внуки еще учились ходить, а ему самому было семьдесят, стала дополнительным знаком судьбы. Он его принял и попытался позаботиться о сложившейся ситуации, организовав воспитание новых наследников.
Но эти два молодых принцепса не были одиноки, вокруг них вращалось немало честолюбцев, которые надеялись многого достичь, сопровождая их восхождение к верховной власти; их мать Агриппина стала, после прабабки Ливии, первой дамой нобилитета. На похоронах Друза II, несколько дней после речей в сенате, сенаторы и граждане начали радоваться тому, что дом Германика вернулся на первое место, и в последующее 3 января в начале 24 года жрецы и другие священники дали торжественное обещание оберегать принцепса, предлагая в то же время присягнуть Нерону и Друзу III.
Группировка Сеяна, который отныне захватил дом Друза II, противостояла группировке Агриппины, которая защищала интересы своих детей и боролась за признание их прав.
В 22 и 23 годах выпуск денег нового образца на римском монетном дворе дает более четкие указания, чем те, которые предоставлены Тацитом, о сути официальной системы. Первой очевидной чертой была усиленная династическая пропаганда в пользу Друза II: его имя и его портреты были широко представлены без всякой двусмысленности (Германик никогда не получал такой чести и не занимал такого места); его имя связывают с образом бога (под видом отношения к богам, к родине и к его отцу), а его близнецы были представлены на большом сестерции, где, с одной стороны, написан его титул, а с другой — изображен рог изобилия и двое его детей. Здесь же был изображен портрет Тиберия и написан его титул. Его родители Август и Ливия также изображены с титулом, Август держит лавровую ветвь и скипетр с надписью Divus Augustus Pater (божественный отец Август); на одной стороне сестерция представлена почетная колесница, которая предназначена для сената с надписью «Сенат и римский народ Юлия Августа», на другой — представлен его портрет, но нет его имени, а только подпись Salus Augusta («за здоровье Августа»), что отмечает его выздоровление после непродолжительной болезни и означает крепость императорской семьи, ветви от Друза II, на четыре поколения. Рядом с этим династическим выпуском монет есть две монеты, которые не были точно датированы, но которые прославляли «достоинства» Тиберия и говорят о его двух качествах — об умеренности и милосердии.