Учитель встал и начал разглядывать стену над большим письменным столом.
— Эта малютка — ты?
Наташа кивнула и, пока он снова отвернулся к стене, глубоко вздохнула. В глазах стояли слезы. Ей никто никогда не дарил цветы…
Парень перешел с экскурсией на дверцы шкафа. И улыбнулся:
— Это твой класс? Похожи! Такие смешные!
Потом еще множество чьих-то лиц, вырезанных с фотографий и наклеенных прямо на шкаф. А рядом, на оставшемся до угла кусочке стены, почти с потолка свисают на ниточках на разной высоте очень интересные кадры. Ребенок, повисший на калитке и внимательно смотрящий в объектив. Длинные тени и их маленькие люди, идущие по тротуару (горизонтальная фотка повешена вертикально). Разбитое стекло с каплями дождя. Нежный сиреневый цветок, растущий между изъезженными рельсами. Пацаны-подростки в черном, с бутылками пива и сигаретами в руках, сидящие с ногами на лавочке, а прямо возле них в песочнице — детки в ярких цветных одёжках. Лестница к солнцу. Старенькая бабушка, кормящая голубя с руки…
— Это ты снимала?
— Да, — уже немного спокойней ответила Наташа.
— Так трогательно… Ощущение, что это профессиональные фотографии. Ты так интересно подбираешь сюжеты для съемки! Я бы половину этих моментов и не заметил бы вовсе.
— Максим Викторович, все началось с «дороги прямо в Солнце»… В седьмом классе… Вы это помните?
Он не ответил ни да, ни нет, только улыбнулся саму себе.
— Малышка, ты абсолютно творческий человек! Фотография, стихи, актерское мастерство… Странно, что физика тебе поддается.
— Зато мне совершенно не поддается история! — хихикнула Наташа, довольная похвалой.
— А я хорошо знаю историю, — признался Максим. — Ты спрашивай. Я тебе так расскажу, что тебе тоже станет интересно, и ты все запомнишь.
Так, обойдя весь периметр комнаты, вернулся к ней, сидящей на своей больничной койке. Снял пиджак и кинул его на кресло. Наташа впервые увидела его таким простым: в темно-красной футболке почти в обтяжку, без всяких рисунков. Чтобы сравняться с ней по высоте, учитель присел перед ней на одно колено.
— Андрей сказал, что ты после каникул в школу так и не приходила. Давно болеешь?
— С воскресенья или с понедельника, я не помню.
Делая вид, что не обращает внимания на ее волнение, уточнил:
— А что болит?
— Нервы.
Девушка опустила голову и, иногда поглядывая исподлобья ему в глаза, рассказывала:
— Мама довела меня до истерики. Мы кричали друг на друга, ссорились несколько дней подряд — но к этому я уже привыкла — и вдруг, не знаю почему, я разрыдалась. Долго плакала и не могла остановиться, а потом просто потеряла сознание. Когда пришла в себя, была высокая температура и ужасная слабость. Участковая врачиха сказала, что мне нужен покой. Но что-то мне этот покой не особо помогает. Температура спала, но руки постоянно дрожат…