– Это в самом деле наводит на размышления. Дело осложняется.
– Или упрощается. Кстати, рана…
– Да?
– Врач говорит, что это необычный перочинный нож. Похоже, но лезвие другой формы. И страшно острое.
– Но это не бритва?
– Нет.
Пуаро задумался.
– Новый лорд Эджвер большой шутник, – продолжал Джепп. – Он считает, что быть под подозрением очень смешно. Не успокоился, пока не услыхал, что мы его и вправду подозревали. Тоже интересно, кстати.
– Может, это говорит о его уме?
– Или о нечистой совести. Смерть дяди была пределом его мечтаний. Он переехал в дом лорда Эджвера, между прочим.
– А где он жил прежде?
– Мартин-стрит, Сент-Джордж-роуд. Паршивое место.
– Запишите, пожалуйста, Гастингс.
Я удивился, но записал. Мне было непонятно, зачем нужен старый адрес, если Рональд уже переехал на Риджентгейт.
– Думаю, это дело рук Карлотты Адамс, – сказал Джепп, поднявшись. – Здорово вы насчет нее сообразили, мсье Пуаро! Но, конечно, вы ведь ходите по театрам, развлекаетесь. Поэтому и идеи у нас разные. Жаль, что нет явного повода, но мы немного покопаем и что-нибудь найдем, я уверен.
– Есть еще один человек, у которого мог быть повод и которого вы не учитываете, – заметил Пуаро.
– Кто он такой, сэр?
– Джентльмен, который, как говорят, хочет жениться на супруге лорда Эджвера. Я имею в виду герцога Мертонского.
– Да, у него, я думаю, был повод, – со смехом ответил Джепп. – Но герцоги обычно не убивают. И он в Париже.
– Значит, вы не рассматриваете его всерьез как подозреваемого?
– А вы, мсье Пуаро?
И, продолжая смеяться над абсурдностью этой идеи, Джепп вышел из комнаты.
Следующий день мы провели в бездействии, но Джепп действовал вовсю. К нам он пришел уже около пяти, красный от злости.
– Меня надули!
– Это невозможно, друг мой, – ласково возразил Пуаро.
– Нет, правда! Этому (тут он употребил непечатное выражение) дворецкому удалось от меня улизнуть.
– Он исчез?
– Да. Смылся. А я-то, кретин, даже не особенно его подозревал!
– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.
– Вам хорошо говорить. А что бы вы запели, если бы начальство вам устроило разнос? Да, он проворный малый. И не в первый раз так смывается. Стреляный воробей.
Джепп вытер лоб и обессиленно замолк. Пуаро издавал какие-то утешительные звуки, похожие на квохтание курицы, снесшей яйцо. Я, лучше знающий английский национальный характер, твердой рукой налил в стакан виски с содовой и поставил его перед сникшим инспектором. При виде стакана Джепп слегка приободрился.
– Что ж, – сказал он, – это, пожалуй, не повредит.
Еще через несколько минут действительность перестала казаться ему слишком мрачной.