Время близилось к ужину. Нобутака предложил поесть в городе, но все остальные сказались утомленными и не захотели тащиться по промозглым улицам. Тогда они поднялись в ресторан на шестом этаже и уселись вокруг стола. Госпоже Кабураги очень подходил шикарный клетчатый костюм в мужском стиле, а легкая усталость придавала ее лицу несказанный шарм. Цвет ее лица был чуточку подпорчен. Кожа ее была задрапирована белилами «гардения жасминовая». Счастье — это чувство легкого опьянения, легкого недомогания. Знал, знал Нобутака, благодаря чему лицо его жены приобрело такой лирический флер. Юити не мог не почувствовать, что все эти трое взрослых людей так беспечно могли свернуть с накатанной дорожки здравого смысла по его же милости, а теперь еще и пренебречь его персоной. И Сюнсукэ, который, например, без спросу умыкнул юношу невесть в какое странствие из конторы, где тот уже работал, хоть и временно. И супруги Кабураги, которые помчались вслед за ними в Киото, как будто они делали это каждый божий день. Каждый из них принуждал другого оправдать свой поступок. Нобутака, например, отговаривался тем, что приехал сюда, потому что об этом просила его жена. Если взглянуть разок холодными глазами на предлоги, которые собравшиеся выкладывали друг перед другом, то было видно, что звучали они уж больно неестественно. Нетрудно было заметить, что все четверо за этим столом, каждый в своем уголку, держались за одну тоненькую ниточку паучьего кружева.
От выпитого «Куантро» они захмелели. Юити воротило от позы Нобутаки — позы человека великодушного и с широкими взглядами; его воротило от мальчишеского тщеславия Кабураги, с которым тот похвалялся перед Сюнсукэ, прославляя свою супружескую почтительность, — именно по воле жены он нанял Юити личным секретарем и по ее настоянию якобы предпринял это путешествие.
В глазах Сюнсукэ, однако, эти диковатые признания казались правдоподобными. Он находил правдоподобным и то, что эти фригидные супруги, должно быть, пользовались хитростями ветреной жены для омоложения их брака.
Госпожа Кабураги была весьма обрадована вчерашним звонком Юити. Она верила, что причина его импульсивного отъезда в Киото, вероятно, была не в том, чтобы убежать от нее, а в том, чтобы убежать от Нобутаки. «Не могу понять, что на уме у этого мальчика. Вот почему он всегда кажется таким свежим. Когда бы ни взглянула, у него всегда красивые глаза! Какая юная улыбка!»
На другой земле Юити предстал пред ее очами в новом очаровании, и поэтическую женскую душу пронзило легчайшее вдохновение. Как ни странно, присутствие мужа придавало ей больше сил, чтобы смотреть на Юити. Сейчас она не испытала бы радости, болтая с Юити с глазу на глаз. В такие минуты она становилась беспокойной и раздражительной.