Не зная, что такое любовь, Кёко принимала это состояние за скуку. Все эти дни и месяцы, пока она не встречалась с Юити, она пребывала в сомнениях, отчего же ей так скучно? Эта скука прилипала к ней повсюду, словно чернила к ее пальцам или кимоно.
Они проехали Цуруми, и, когда показалось море между желтыми зданиями складов рефрижераторного завода, она воскликнула как ребенок:
— Ой, море!
Старинный паровоз тащился мимо складских помещений по припортовой колее, заслоняя товарными вагонами весь вид на залив, и спутникам Кёко уже нечему было подивиться в следующий момент. Вместо ответного возгласа радости между ними повисло мрачноватое, будто клуб дыма, молчание. В эту начальную пору весны небосклон над портом, ощетинившийся мачтами, застилало тонким слоем копоти.
Кёко пребывала в уверенности, что едущие вместе с ней в одном автомобиле мужчины числятся у нее в любовниках. Ее убеждение ничем нельзя было поколебать. Или все-таки это была иллюзия?
Юити, наблюдая с чувственностью булыжника за страстью женщины, был вовлечен в парадоксальные размышления о том, что поскольку он не может осчастливить любящую его женщину в силу того, что его тело неспособно отвечать ей взаимностью, то единственная вещь, которую он мог бы совершить для Кёко, единственный духовный подарок, который он может преподнести ей, это наделить ее несчастьем; и в итоге он не испытывал ни капельки нравственных терзаний по поводу своей бессмысленной мести, затеянной во время той встречи в универмаге. Что же такое мораль?..
На углу Нанкингай[50] в Йокогаме все трое вышли из автомобиля напротив магазинчика, где торговали тканями для женской одежды. В этой лавке можно было приобрести дешевые импортные товары, поэтому Кёко заехала сюда с тем, чтобы выбрать ткань для весеннего платья. Приглянувшуюся материю, один образец за другим, она прикладывала на плечи и отправлялась к зеркалу. Потом возвращалась к Намики и Юити и спрашивала:
— Ну как? Вам нравится?
Свое мнение эти двое молодых людей выражали уклончиво, каждый раз подтрунивая над женщиной на разные лады: «Если ты появишься на ферме в этой красной тряпице, то она наверняка раззадорит быка».
Кёко прикинула на себя штук двадцать отрезов, но ни один из них не понравился, так и ушла без покупки. Они поднялись на второй этаж ближайшего ресторана «Банкаро», с пекинской кухней, и заказали ранний ужин на троих. За столом Кёко попросила подать блюдо, которое стояло напротив Юити:
— Ютян, будь любезен, подай вон то, пожалуйста!
Он не мог удержаться от того, чтобы не взглянуть моментально в лицо Намики, когда их спутница нечаянно проговорилась.