– Вы говорите с психологической точки зрения. А меня интересует медицинская: делают ли обстоятельства смерти Эбернети такое предположение невозможным?
– Опять-таки не могу утверждать. Он умер во сне – такое случается часто. Его душевное состояние не давало поводов подозревать самоубийство. Если бы мы производили вскрытие каждого тяжело больного человека, умершего во сне…
Лицо доктора становилось все краснее. Мистер Энтуисл поспешил вмешаться:
– Конечно, конечно. Но если бы существовало неизвестное вам доказательство? Например, если он что-то кому-то говорил…
– Указывающее на намерение покончить с собой? Он в самом деле говорил такое? Должен признаться, меня бы это очень удивило.
– Но если бы это было так, – мой вопрос чисто гипотетический, – могли бы вы исключить такую возможность?
– Нет, не мог бы, – медленно отозвался доктор Лэрреби. – Но повторяю: я был бы очень удивлен.
Мистер Энтуисл тут же воспользовался преимуществом:
– Тогда, если мы предположим – опять же сугубо гипотетически, – что его смерть не была естественной, то что, по-вашему, могло бы явиться ее причиной? Я имею в виду, какой именно яд?
– Несколько. Можно было бы заподозрить какой-то наркотик. Признаки цианоза отсутствовали, поза была мирной.
– Он принимал какие-нибудь снотворные?
– Да. Я прописал ему слумберил – надежное и безопасное средство. Эбернети принимал его не ежедневно, и у него был всего лишь один маленький пузырек с таблетками. Доза втрое и даже вчетверо больше прописанной не могла бы оказаться смертельной. К тому же вскоре после кончины Эбернети я видел у него на умывальнике почти полный пузырек.
– Что еще вы ему прописывали?
– Разные средства. Лекарство, содержащее небольшое количество морфия, которое следовало принимать во время приступов боли, витамины в капсулах, микстуру для пищеварения…
– Витамины в капсулах? – прервал мистер Энтуисл. – По-моему, мне тоже как-то их прописывали. Маленькие круглые желатиновые капсулы.
– Да, содержащие адексолин.
– А можно в эти капсулы добавить… что-либо еще?
– Вы имеете в виду что-то смертоносное? – Доктор выглядел все более и более удивленным. – Но никто не стал бы… Слушайте, Энтуисл, к чему вы клоните? Неужели вы предполагаете убийство?
– Я и сам точно не знаю, что именно предполагаю… Просто я спрашиваю, возможно ли это?
– Но какие у вас основания для подобного предположения?
– Никаких, – усталым голосом ответил адвокат. – Мистер Эбернети умер. Особа, с которой он говорил, тоже мертва. Все это всего лишь неопределенный слух, который мне хотелось бы прекратить. Если вы скажете мне, что никто никак не мог отравить Эбернети, я буду удовлетворен. Могу вас заверить, что это сняло бы с моей души тяжкое бремя.