Двери на северной стороне были закрыты, а комнаты резко контрастировали с аскетичной, но изысканной обстановкой апартаментов барона: пыльные и почти пустые, освещенные голыми грушами лампочек. Проходя по залам, Лео включат свет. Комнаты некогда были предметом гордости, расписанные фресками от пола до потолка. Зал, выходящий на Гранд-канал, был украшен сценами из комедии дель арте — Арлекин и Коломбина, обнимающиеся на фоне леса. В следующей комнате по стенам на гвоздях были развешаны куклы — грустное зрелище изломанных тел и полуистлевших лохмотьев. На одной фреске доктор у постели Коломбины изучал цвет мочи, на другой — стращал Коломбину клизмой.
Третья комната посвящалась Панталоне — старцу, ухлестывающему за юными девами. Вот он ведет Коломбину под руку к нотариусу, Арлекин притаился на заднем плане и подмигивает ей.
Последняя комната была покрыта изображениями Пульчинеллы в белом костюме, колпаке и длинноносой маске. Вот он ухаживает за дамами, вот едет верхом на осле, напивается, играет с детьми, которые выглядят в точности как он сам.
Все это Лео воспринимал почти подсознательно, потому что шел, прислушиваясь к звукам индийской музыки. Где-то вдалеке зазвонил телефон. Здесь, в безумном мире комедии дель арте, все загадки запретной книги были близки к разрешению. Лео вспомнил латинские комментарии к каждому из персонажей-масок; последней шла криптограмма Пульчинеллы: «Pulsate cineres, elige lacunam» — «Собери пепел, найди полость».
Но где собрать пепел? В камине? Каминная решетка была девственно чиста. Плиту перед камином прикрывал турецкий молельный коврик. Лео отогнул край намазлыка и… увидел пару вделанных в пол железных колец.
Плита, крепившаяся на штифтах, открылась легко. Вниз уходила кирпичная винтовая лестница, ведущая к комнате с алтарем четырьмя этажами ниже.
Спускаясь, Лео добрался до узкой площадки, похожей на ту, что вела из Пещеры Меркурия. Отчетливо слышались заунывная музыка и бормотание, женский голос и звон стекла. Когда глаза привыкли к темноте, Лео увидел узкую полоску света под дверью.
Он покрепче сжал в руке гаечный ключ, распахнул дверь и оказался на пороге комнатушки с низким потолком. У стены стояла раскладушка, повсюду валялась одежда, полотенца, наброшенные на спинку стула; на столике громоздились немытая посуда, подгузники и ночной горшок. На убожество обстановки со стен издевательски взирали фавны и сатиры. Внимание Лео привлекла открытая дверь в смежную комнату.
— Бхаскар? — позвали оттуда. — Бхаскар?
В полутьме Сома стояла на коленях у матраса. Увидев Лео, она завопила, но тот в мгновение ока оказался возле женщины и зажал ей рот ладонью.