Управился он со своей порцией куда быстрее меня. Хотя я просто никуда особо не торопился, пребывая в достаточно благодушном настроении после столь чисто проведённой операции… Я бы даже сказал невероятно чистой операции. Все поставленные задачи — выполнены, превосходящие силы противника — уничтожены. И никого даже серьёзно не подранило. Красота! Несколько порезов, синяков и касательных ранений — не в счёт. Главное — обработать, а то в тропиках любая царапина имеет неприятную особенность быстро и мерзко загнивать, и всё будет в порядке…
— Кто вы такие? Наёмники? — подал голос из своего угла ботаник.
— А ты любопытный, — хмыкнул я. — И именно поэтому имеешь много неприятностей, которые вдобавок имеют тебя. Верно?
Дин ничего на это не ответил — интересовали его более насущные вопросы:
— Что со мной будет?
— Ну, дружок, вообще-то это зависит только от тебя… Мы сдадим тебя заинтересованным в тебе же людям, после чего ты опять хозяин своей судьбы. Здорово? Правда ведь, здорово?
— Чувствую себя товаром… — скривился парень.
— А ты и есть товар, — любезно сообщил я. — Весьма ценный.
— Меня убьют.
— Не исключено.
— И вас это не волнует.
— А должно? — расхохотался я. — А ты забавный!.. Тебя за такие же шутки попёрли из АНБ?
— Значит, вы знаете, что я на самом деле никакой не серийный убийца… — слегка прищурился Дин.
— Веришь, нет, но меня и это не волнует. В охоте за головами не важно, что именно это за голова — важна лишь её цена.
— То есть вас не волнует, что я, возможно, ни в чём не виноват? — возмутился Роджер.
— А должно? Я тут уже успел про тебя всяких небылиц наслушаться… Там было убийство Кеннеди, инопланетяне в Розуэлле и Зона 51. Все городские легенды, в общем. Дескать, ты узнал об этом правду.
— Об этом я ничего не знаю — я раскопал лишь информацию о некоторых событиях последних лет.
— Вот как? — хмыкнул я, отходя в угол каюты и доставая из небольшого холодильника две банки пива. «Хейнкель»? Незнакомая марка…
Одну банку оставил себе, а вторую кинул Дину… Тот её, естественно, не поймал и вообще чуть не умудрился встретить банку собственным лбом. Подобрал. Посмотрел на меня совершенно ошарашенным взглядом.
— Пей, пока я добрый, — великодушно разрешил я, открывая свою банку. — Но будешь глупить, и я очень перестану быть добрым и отрежу тебе пару пальцев на руке. На память повлиять это не должно, а вот соображать станешь лучше. Проверенно.
Дин жадно присосался к холодному пиву, делая большие глотки. Я на это лишь фыркнул.
Легко быть добрым, когда это тебе ничего не стоит.
— И что же ты там накопал-то?