— Простите, я напутал вас. Вам действительно стало плохо вон там, — сказал он, впрочем без особого выражения. — Меня зовут Гриффин.
— Просто немного закружилась голова, вот и все, — ответила Грейс. — Я скоро приду в себя, спасибо. У меня еще занятия.
Кто-то принес стакан воды, которую Грейс выпила мелкими глотками. Гриффин придвинул стул и сел рядом с ней. Грейс посмотрела на его куртку. Она знала, что он может помочь ей кое в чем разобраться, но что-то удерживало ее от вопросов. Завязав волосы хвостиком, она еще раз посмотрела на Гриффина. Он был симпатичный, и при ближайшем рассмотрении его сходство с Лэзом казалось менее заметным. С курткой, однако, складывалась другая история.
— Ваша куртка… — начала было Грейс, но остановилась.
— А, да. Ее носил отец.
— Отец подарил ее вам? — спросила Грейс. — Когда? — Едва начав спрашивать, она поняла, что уже не сможет остановиться.
— Ну, «подарил» не совсем точно сказано, — ответил Гриффин. — Я имею в виду, что никогда его не видел. Мама сохранила ее для меня. Он носил ее в колледже. Она не очень теплая, хотя, может быть, просто я не привык к холодам. — Грейс пришло в голову, что Гриффин мог оказаться сыном Лэза. Никакое вязание не поможет отогнать эту мысль.
— Почему? Откуда вы? — спросила она.
— Из Атланты. Но учусь в колледже в Мэриленде. Хожу на второй подготовительный курс медицинского.
По мере того как он говорил, все странные происшествия последних недель складывались как части головоломки — начиная от издания Твена и кончая парочкой из ресторана и упоминанием портье о молодом мистере Брукмене. Все это был Гриффин.
— Как вы узнали, где меня найти? — спросила Грейс.
— Из статьи, которую мать увидела в журнале. Она послала отцу письмо. Вы его не получили?
Грейс отрицательно покачала головой, а потом смутно припомнила сложенный листок, которым был заложен «Обломов».
— Значит, вы приехали, чтобы его найти? — спросила она. Гриффин посмотрел на свои изгрызенные ногти и сунул руки в карманы. Лэз тоже грыз ногти.
— Простите, я вел себя с вами нечестно, — сказал он голосом, в котором теперь сильнее чувствовался южный акцент. — Я не был на все сто уверен, как меня примут. — Щеки у него все время полыхали. Грейс заметила, что он порезался, когда брился.
— Итак, — осторожно начала Грейс, — выходит, я мачеха?
Это была полная чушь, особенно учитывая то, что Лэз вряд ли был старше Гриффина, когда ребенок был зачат. Гриффин улыбнулся.
— Я думал, вы поможете мне наладить связь с отцом, но теперь понимаю, что выбрал неподходящий момент; вы в ссоре и всякое такое.