Прежде чем Грейс успела сказать матери, что Лэз не сможет поехать — она не могла вспомнить, говорила ли им уже, что он в Югославии или в каком-нибудь другом «бывшем» месте, — мать повесила трубку.
В ту ночь Грейс приснилось, что она попала в историю Мэри Поппинс, но вместо Джули Эндрюс и Дика ван Дейка над столиками в «Розовой чашке» плыли Грейс с Кейном в компании Берта Шугармена и Гриффина. Они все смеялись и пили чай из огромных чашек с цветочным рисунком, и Грейс постоянно проливала свой чай. Каждый раз, когда она пыталась удержать чашку, она начинала медленно опускаться и Кейну приходилось тянуть ее за руку, чтобы снова поднять в воздух. «Надо продолжать рассказывать анекдоты», — сказал он, но, как только Грейс пробовала рассказать что-нибудь, она забывала самое смешное.
Грейс не любила вспоминать свои сновидения, но на следующее утро это приклеилось к ней со всеми своими «текниколоровскими» подробностями. В детстве она была сильно увлечена Диком ван Дейком, и его участие в «ночном фильме» единственное придавало сну смысл. Эпизодической роли Берта Шугармена суждено было на веки вечные остаться проходной и лишенной всяческого значения.
На следующий день шел мелкий моросящий дождь, которому, казалось, не будет конца. Грейс пошла на кухню приготовить чай, все еще питая слабую надежду на то, что совместная вылазка с родителями и Шугарменами не состоится. Доктор Гейлин была права. Боли совсем не чувствовалось.
Когда чайник уже закипал, Грейс заметила, что амариллис в столовой начал вянуть. Она попробовала положить никнущие стебли на оплетку из коры, в которой стоял горшок, но они упрямо наклонялись в обратном направлении, как переваренная спаржа. Она вспомнила руководство, согласно которому надо было срезать растение несколькими дюймами выше основания луковицы, но сейчас, прихлебывая чай, она предпочла пренебречь этими советами, решив, что это может подождать и до понедельника.
* * *
Франсин, облаченную в серебристый дождевик и виниловые сапоги, с клетчатым именным зонтом от Берберри (таким большим, что он сгодился бы для парной игры в гольф), дождь не смущал ни в малейшей мере. Даже Берт, чьи новые ботинки не были водонепроницаемыми, экипировался как десантник. Его внешность и вправду претерпела значительные изменения. На голове у него красовалась черная мягкая шляпа, а на подбородке Грейс различила еле пробивающуюся козлиную эспаньолку.
— Твоя мать, похоже, загуляла, — сказал Грейс отец, когда они переходили Девятую авеню. — Про это она тебе не говорила?