Грейс не выносила, когда ее называли «мэм», однажды перепутала темпех с кухонной губкой, но больше всего ее озадачило, откуда оператор знает, что она вегетарианка.
— Бургер по-деревенски, пожалуйста, — ответила она.
— Вам понадобятся наземные перевозки, когда вы прибудете в О’Хара? Пассажирам вашего рейса дополнительно предоставляется лимузин. — Грейс почувствовала себя размякшей, охваченной какой-то овечьей покорностью.
— Да, спасибо. — Повесив трубку, она все еще пребывала в недоумении. Но после минутного раздумья поняла, что единственное возможное объяснение состоит в том, что билеты первого класса — заранее преподнесенный ей ко дню рождения подарок Хлои.
Было уже далеко за полдень — и никаких признаков Гриффина. Грейс собралась убить время с помощью вязания, но потом вспомнила, что забыла подрезать амариллис. Однажды она слишком долго продержала в земле луковицу ириса, и на следующий год растение не цвело, только выбросило несколько тонких, похожих на траву листьев, которые в конце концов побурели и завяли.
Грейс достала из кладовки с инструментами садовые ножницы и пошла в столовую. Определенно растение переживало не лучшие времена — его листья развернулись и поникли. Она обрезала стебли в двух дюймах от луковицы и поставила горшок в большой магазинный пакет, для надежности прихватив его сверху клейкой лентой.
Самым прохладным и темным местом в доме была кладовая за дверью черного хода. Окно выходило на аллею, и прямой свет сюда не попадал. Иногда сквозняк доносил из соседней кухни звуки поющего голоса. Грейс хранила здесь в металлических корзинах лук, картошку и чеснок. Батарея в кладовке не работала с тех самых пор, как они переехали, от замерзшего окна с кривой рамой дуло. Грейс засунула пакет под подоконник и с чувством выполненного долга снова принялась ждать Гриффина, занявшись мытьем квартиры и водворением всех вещей на их законные места после предпринятой Долорес перестановки.
Наконец, примерно в половине пятого, зазвонил домофон, и Грейс побежала открывать. Не в силах сдерживаться, она ждала у дверей, пока не услышала, как лифт остановился на их этаже. Звонок в дверь. Грейс перевела дух, прежде чем широко распахнуть ее. В передней стоял Гриффин в серой с белым вязаной шапочке, черной лыжной куртке и джинсах. На плече у него висел небольшой туристский рюкзак.
— Я уже начала думать, где ты, — сказала Грейс. Все ее приготовления к сдержанному приветствию словно ветром сдуло, и она чувствовала себя самой что ни на есть обычной перенервничавшей родительницей.