— Я пойду. Твоим родственникам нужна ты, — сказал он.
— Кейн… — начала Грейс и внезапно умолкла.
— Не волнуйся, все будет в порядке. Я перезвоню, — сказал Кейн, обнимая ее. Грейс проводила его взглядом; Кейн прошел через вестибюль и сел в поджидавший лифт.
— Спасибо за все, — крикнула она ему вслед. Кейн не ответил, и Грейс не была уверена, расслышал ли он ее. Она подождала, пока закроется дверца лифта, а затем вернулась наверх, в приемную.
Мать стояла у окна. Две женщины в длиннополых меховых пальто сидели, держась за руки, на маленькой зеленой кушетке. Приехавший Берт, стараясь не шуметь, разворачивал плитку шоколада и, завидев подошедшую Грейс, сделал вид, что просто читает список ингредиентов.
— Знаешь, белый шоколад содержит гораздо больше жира, чем темный, — сказал он, кладя плитку обратно на стол.
— Как твое бедро? — спросила Грейс, хотя не заметила ни малейших следов травмы.
— Гораздо лучше, спасибо. Кортизон — волшебное средство, — сказал Берт, хлопая себя по бедру. Потом помолчал и перевел дыхание. — С моим бедром действительно все в порядке, — сказал он, теребя верхнюю пуговицу своего пальто. — Просто дело в том, что я никуда не могу ездить без Франсин.
Грейс положила руку ему на плечо.
— Не надо ничего объяснять, — сказала она. Грейс могла поклясться, что Берту полегчало оттого, что можно больше ничего не говорить.
— Кто тебя привез — Кейн? — спросил он немного погодя.
— Да.
— Очень приличный молодой человек, — сказал Берт. Грейс кивнула в знак согласия. Потом оба замолчали и стали ждать известий об отце Грейс.
Было самое начало третьего, когда врач, вышедший, чтобы сообщить им окончательные сведения, провел их в палату для выздоравливающих.
— Мы хотели бы на всякий случай понаблюдать за ним несколько дней.
Когда Грейс с матерью шли по вестибюлю, сестры из реанимации странно посмотрели на Грейс.
— В палату для выздоравливающих допускаются только ближайшие родственники, — сказала одна.
— Я его дочь, — ответила Грейс. Мать что-то шепнула одной из сестер, которая кивнула и пропустила их.
— Что ты им сказала? — спросила Грейс.
— Сказала, что ты приехала прямо с костюмированного вечера. Что же еще?
— Не было никакого костюмированного вечера, — ответила Грейс смущенно, как малолетка после затянувшейся до утра вечеринки. Она не могла отмахнуться от мысли, что, не будь музыка такой громкой, она бы услышала звонок матери.
— Как хочешь, но в этом пальто ты похожа на пугало. В какой палате, они сказали, он лежит?
Мать Грейс сунула голову за несколько занавесок, прежде чем увидела мужа, который лежал на спине с закрытыми глазами и сосал зеленый леденец на палочке.