Погода была необычайно важным фактором в жизни ее семьи. Телефонный номер Национальной службы погоды был всегда под рукой, и звонки туда неизменно совершались каждое утро. Важно было получить самый свежий прогноз погоды, поэтому только после консультации с синоптиками планы на день утверждались окончательно. В противном случае выносился приговор: «Мы посмотрим».
Когда Грейс была ребенком, отец часто устраивал ей «грозу» в ванной. Грейс, раскрыв над собой «зонтик Мэри Поппинс», ждала надвигающегося шквала, пока отец то включал, то выключал свет, имитируя молнию. В шестом классе ее продержали дома целых восемнадцать дней из-за дождя, ветра, снега, гололеда и холодов. «Никогда не знаешь, в какой момент вышибет окно небоскреба, откуда открывается такой красивый вид», — говорил отец. В те времена Грейс понимала, что спорить бесполезно, и даже теперь в особо ветреные дни поглядывала вверх — на всякий случай.
Родители переехали в Верхний Ист-сайд из Стьювезант-тауна, когда Грейс было тринадцать. Дом нравился им своими удобствами и, прежде всего, находившейся в самом здании химчисткой, застекленной террасой и поблескивающей сверхсовременной кухней. «Космический век», — до сих пор говорила мать, имея в виду двадцатилетней давности дизайн интерьера, включавший в себя обтянутые белой кожей стулья и выкрашенные желтой краской лестничные коридоры.
В то время как раз входили в моду здания из белого кирпича, причем никто не думал о том, что общее загрязнение воздуха рано или поздно испортит их опрятный внешний вид. Но вопреки моде родители Грейс выбрали единственное существовавшее тогда здание из синего кирпича, который, как полагал отец, идеально сочетался с синим безоблачным небом. Грейс казалось, правда, что цвет кирпича гораздо больше напоминает тюбик жирных лазурно-голубых теней для глаз, которые она ребенком ошибочно приняла за простой карандаш и которыми мать все еще пользовалась в особых случаях.
Войдя в здание, где жили родители, она увидела привычную кучку престарелых вдов, которые прохлаждались в вестибюле в своих лучших нарядах. Она поразилась тому, что вдовы приветствовали ее как свою, будто они тоже просто убивали время с тех пор, как потеряли своих мужей. Правда, их мужья умерли, а ее — всего-навсего исчез. Но и в том и в другом случае была какая-то завершенность. Проходя мимо вдов, Грейс пожалела, что, в отличие от Лэза, их мужья вряд ли скоро вернутся.
Шугармены еще не пришли, хотя жили в двух шагах. Родители Грейс и Шугармены были соседями еще в Стьювезант-тауне, и обе четы уже давно решили жить друг от друга не дальше, чем в пределах одного почтового индекса, будь то в Манхэттене или в Делрей-бич, Флорида, где у них были смежные кооперативные квартиры. Было бы легче, если бы Грейс и Лэз предпочли обосноваться в такой же близости от ее родителей, но Лэзу больше нравился Вест-сайд, и семейству Грейс пришлось с этим смириться.