Поэтому, выслушав все, я таким же крупногабаритным языком заявляю в телефон: «Я занимаюсь нормальной журналистской деятельностью, запугать себя не позволю никаким… А сегодня собираюсь в кино и пойду туда по улице такой-то». Последние слова произнес в запале, наверное, с ненужным Ьызовом. Но поезд, как говорят, ушел. Вечером собрался в кино — теперь уже надо было выполнять обещанное. Не скажу, что фильм в тот раз доставил мне удовольствие. Но, когда вернулся в свою гостиницу и ничего со мной не произошло, я крякнул от радости, что одержал очередную маленькую победу. Только когда стал принимать душ перед сном, увидел в своих руках пучки собственных волос, навсегда покинувших голову.
Были «фокусы» и потом. То в ресторан, где я, не таясь, обедал с кем-нибудь из знакомых, внезапно ворвется «бродячий» фотограф и в упор, с применением мощного светоимпульса сделает снимки, то на улице начнет преследовать автомашина с полуголыми девицами, то еще что-нибудь.
При очередном визите в отдел печати МИД за чашкой кофе с подполковником Харамой я посетовал на крайне низкий профессиональный уровень местных спецслужб. Он взорвался: «Это не мы, это американцы!» — «Для американцев такой провинциализм был бы вообще позором», — заметил я. После этой беседы напряжение значительно спало, только на почте при отправке корреспонденции меня настойчиво про-сили не заклеивать клапаны конверта клейкой лентой (я знал, что очень трудно вскрывать такие конверты, не оставив следов перлюстрации).
Работа без выходных, по 14–15 часов в сутки была праздником. Каждый день включал в себя три-четыре деловые встречи, открывавшие для меня новые пласты информации и сводившие с интересными людьми. Пришлось составить план освоения перуанского «белого пятна». Сначала это были встречи с министрами или их заместителями, в крайнем случае — со старшими чиновниками. Когда эта жила была отработана, наступила очередь политических партий, общественно-политических движений. Потом последовали университеты, студенческие организации. Отдельно стояли центры промышленного производства, современные предприятия по переработке продукции сельского хозяйства. Из людей меня больше всего привлекали те, кто владеет уже накопленной и основательно переваренной информацией: ученые — экономисты, социологи, профессора, а также журналисты.
Перу в то время переживала период радикальных преобразований. Военное правительство национализировало американские нефтеперерабатывающие заводы и выдерживало обычный в таких случаях напор угроз и шантажа со стороны США. Кроме того, решался вопрос об аграрной реформе, надо было традиционное латифундистское землевладение заменить современной системой, открывающей путь к капиталистическому развитию сельского хозяйства. Движителем всего революционного процесса были вооруженные силы, взявшие на себя ответственность за модернизацию страны. На ведущих министерских постах стояли генералы, благо их было в избытке, как и в каждой слаборазвитой стране. Патриотический курс правительства поддерживало большинство населения, кроме части постоянно бунтующих студентов. В открытой оппозиции находились только сторонники «апризма» — партии, являвшейся разновидностью социал-демократии.