– Полкроны.
– Полкроны? – запротестовала Изабелла. – Да это три цены!
– Да ладно, – махнул рукой Джордж и отсчитал деньги. – Пусть старая дама подзаработает. Ведь какое-то время она не сможет продавать любовное зелье. Бигглз-то пропала.
Миссис Кокс попробовала шиллинг на зуб, подбросила его в воздух, поймала и только потом сунула в карман.
– Премного вам благодарна, сэр.
Дверь захлопнулась. Изабелла бросила на нее сердитый взгляд.
– Я поговорю с Бигглз насчет этой дамы. Надо же, полкроны! Вы должны понимать, что я не смогу их вам вернуть.
– Это не важно. – Джордж снова посмотрел на небо. Потоп, как видно, откладывался, но тучи никуда не делись и скоро разразятся дождем. – На самом деле я собираюсь еще потратиться. Мне не помешало бы подкрепиться. Посмотрим, можно ли здесь поесть, выпить и переждать дождь.
Они все же успели спрятаться под крышу до начала бури. Когда первый мощный порыв ветра с дождем ударил в мрачные окна сэндгейтского паба, Джордж с Изабеллой уже поглощали горячее жаркое и эль. Через час буря истощила свои силы и унеслась на восток, но на полпути к Шорфорду тучи вновь сгустились, и угроза ливня становилась реальнее с каждым шагом.
Они уже почти бежали по дороге. Изабелла едва поспевала за Джорджем и дышала с трудом.
– Мне надо отдохнуть.
Он бросил изучающий взгляд на небо. Впереди тянулась невысокая стена, очерчивающая границы Шорфорда. Густая листва дубов свешивалась над дорогой. Возможно, такого укрытия хватит, если дело ограничится легкой моросью. Джордж взял Изабеллу за руку и повел к валуну из раскрошившегося песчаника. Изабелла с облегчением на него опустилась, обхватила колени руками и, отвернувшись от Джорджа, опустила на них голову. Налетел ветер и высвободил из ее прически несколько белокурых прядок.
Джордж потянулся к ним, но одернул себя, его рука так и повисла в воздухе. Плавная линия ее шеи манила его. Пальцы горели от желания прикоснуться к нежной коже, отвести выбившиеся локоны и расчистить дорогу для своих губ.
– О чем ты думаешь? – спросил он, желая отвлечься не меньше, чем услышать ответ. Голос прозвучал удивительно хрипло – и всего-то из-за ее шеи. Интересно, случалось ли раньше, чтобы затылок женщины приводил его в такое состояние, что брюки начинали жать?
Изабелла повернула к нему лицо. Ее щеки порозовели. Джордж мог бы подумать, что она тоже возбуждена, но глаза говорили о другом. В тусклом свете пасмурного дня они блестели от слез.
– Конечно, о Джеке. – Ее тон соответствовал выражению лица – блеклый, безжизненный, полный отчаяния.