– О! Вот как. – Она прикусила губу, ругая себя за болтливость. И еще она поняла, что сестры Нейта не считают ее просто замыкающей в длинной цепочке его увлечений, а принимают как нечто более серьезное. Ее стало мучить чувство вины перед Нейтом, когда, стоя в кабинке для переодевания в бюстгальтере и трусах, она слушала комментарии с другой стороны тяжелой занавески.
– Подумать только, какие прекрасные детишки у вас будут! Миленькие, серьезные и очаровательные.
Совесть так уколола ее, что она высунула голову из-за бархатной занавески.
– Послушайте, Надежда… – И запнулась. Что она скажет Нейту, она уже жалела, что согласилась на эту встречу без его согласия. – Нам действительно хорошо вместе, но дети пока не входят в наши планы. Пока. И неизвестно, когда это будет. О'кей?
– Мы знаем, мы все знаем.
Она оторопела:
– Что вы знаете?
– О вашей предварительной договоренности, – сказала Надежда, протягивая нечто полупрозрачное, алого цвета, оказавшееся платьем.
Саския, беря протянутое платье, смогла лишь выговорить:
– Простите… Так о чем вы знаете? – Закрывая себя спереди, она не понимала, что отражается в зеркале и дает возможность хорошо увидеть ее вид сзади любопытным, так и заглядывавшим через ее плечо сестрам. Поспешно задернув занавеску, взглянула на себя в зеркало и увидела пламенеющие, в цвет платью, щеки и огромные испуганные глаза. Алый комок платья был как сигнал опасности и предупреждал об опрометчивости ее поступка.
– Ты сообщил своей семье, что мы почти помолвлены?
Нейт поднял глаза от офисного стола, на котором стояли два капучино и тарелка с жареными пирожками. Они с Гейбом только что закончили обсуждать стратегию фирмы и сделали перерыв, чтобы перекусить и выпить кофе. Он увидел прямо перед собой Саскию, лицо ее пылало яростью.
Он посмотрел на нее и отметил про себя, что, во-первых, она выглядит чертовски хорошенькой. Как она умудрялась выглядеть такой сексуальной в своем нелепом наряде – странных, армейского образца штанах, короткой кожаной курточке, непременном крапчатом шарфе и огромной нелепой шляпе с повисшими полями? Это оставалось загадкой.
Во-вторых, он увидел нахмуренные брови, горящие щеки и грозный взгляд. И наконец, что он никогда не видел ее такой возбужденной и пылающей в обычной будничной обстановке, только в его объятиях.
– Почти помолвлены? – повторил Гейб, глядя на полное замешательства лицо друга, и вдруг расхохотался так, что эхо отразилось от стеклянных стен небольшой комнаты для переговоров.
Саския, которая ждала ответа, уперев руки в бока, кивнула: