— Да, я так хочу.
— Договорились. Но сейчас Зулькия — в башне Хончо, и я не могу ни спасти ее, ни уничтожить.
— Трудно поверить этому, — нахмурился Блейд и указал на бассейн. — Ты властвуешь над энергией!
Лицо ньютера посуровело.
— У меня есть энергия и власть, это верно! Но я не стану пользоваться ни тем, ни другим, чтобы уничтожить Хончо ради спасения преступницы-мейдаки! Тогда рухнет весь план! Нам не выманить питцинов из ущелья!
Блейд неохотно согласился со стариком.
— К тому же, — задумчиво произнес Сута, — я не уверен, что смогу уничтожить Хончо прямо в его крепости. Он многого достиг… Смотри, он заслал твой разум на разведку в Урсит! Телепортация интеллекта… В теории это возможно, однако здесь, в столице, мы не имеем подобных устройств.
Блейд с тревогой оглядел полутемную пещеру. Может быть, тут, сейчас…
Сута перехватил его взгляд и покачал головой.
— Не беспокойся. Меры уже приняты, и Хончо не сумеет заслать свое сознание в Урсит. Город прикрывают силовые экраны.
— Но мы выдадим себя! Хончо тут же заподозрит, что тебе все известно!
Старый ньютер сделал успокаивающий жест.
— Не думаю. Мы часто испытываем экраны разной мощности. Третье, что ты должен понять, — он поднял очередной палец, — сейчас я не могу сделать ничего. Если убить Хончо, то питцины останутся недоступными. Если же я отключу энергию, то дикари хлынут через границу, а мы еще не готовы их встретить. Так неужели из-за этой мейдаки стоит рисковать Тарном?
Блейд задумался. Логика старого ньютера была безупречной.
— И все же я спасу ее. Или, хотя бы, избавлю от страшной смерти. Если она должна умереть, то пусть умрет быстро. Она — не цебоид и не…
Сута бросил на него быстрый взгляд. В зеленых глазах не было гнева, только беспредельное нерушимое спокойствие.
— И не ньютер?
Блейд кивнул, проклиная свой длинный язык.
— Она — гомид, человек. И мне жаль ее. Я знаю, что это слово тоже не используется в Тарне. Но я прошу тебя, Сута, помоги ей.
Ньютер наморщил лоб, словно пытался что-то припомнить.
— Есть еще одно слово, которое мало кому известно. Только старикам вроде меня, которые копаются в древних записях. Запретное, странное слово — любовь. Оно что-нибудь значит для тебя, Блейд?
Какое-то интуитивное предчувствие заставило Блейда отрицательно покачать головой.
— Нет, я не знаю такого слова.
— Что ж, это к лучшему… В старых книгах, говорится, что это чувство ослабляет гомидов, оно — грех, за которым следует несчастье, — Сута недоуменно вздернул костлявые плечи. — Я никогда не мог понять, в чем его суть.
Рука Блейда легла на рукоять меча, украшенную самоцветами. Жест не был угрожающим, прикосновение к оружию словно добавляло ему сил.