В кабинете Корней Павлович положил на край стола пачку газет и несколько папок, забрался на стол, вытянулся. Ноги немного повисли над полом, поддерживаемые голенищами сапог. Спать ему не хотелось, но он понимал, что должен хоть немного полежать. С часа на час мог подойти автозак.
«Убит… Убит… — Думал он, как заводной повторяя про себя одно слово. — Убит… Трах — и под откос… Был ли это случай, мгновенная вспышка ярости или намеренное, хитро продуманное преступление?..»
И то и другое не имело разницы для Михаила, было сурово наказуемо, но Пирогова волновала не юридическая квалификация. Тут все ясно как божий день. Пытаясь предугадать — вспышка или умысел, — он надеялся получить представление об убийце. Вспышка, взрыв ярости предполагали поиск и срсди легально проживающих в Ржанце, Покровке, на руднике мужиков. Могли ведь не поделить чего-то. Замысел же уводил к тем, кого Пирогов именовал мысленно динозаврами, на черной совести которых, считал, были жизнь Пустовойтова, разграбленная машина, кражи в деревнях. Замысел не исключал, что и самому Пирогову следует держаться настороже. Сбежавший Сахаров не поскупится на слова, чтоб насторожить пещерных головорезов. Трусы мстительны и беспощадны.
Он задул огонек в лампе. Темнота растворила и шкаф, и вешалку, и ходики на стене, и самого Пирогова. Лишь под дверыо слабо желтел узкий, острый клин света из дежурки. Краем глаза Корней Павлович видел его и не отпускал далеко, будто тот слабый огонек должен наконец высветить закоулки страшного, темного дела.
«Все-таки это было продуманное убийство. Продуманное и хорошо обставленное… В сейфе у Михаила лежал патрон марки „кайнокъ“. Да, именно в тот день он, Пирогов, впервые увидел, прочел название „кайнокъ“… Значит, Михаил сел кому-то на пятки… Кому-то тому, у кого эти „кайноки“ водятся. Сахарову? Но в день расправы с шофером Сахаров был на дежурстве и выезжал с пожарным ходом. У него алиби — его отчет, датированный тем же числом… Но на Элек-Елани Брюсов подобрал обойму точно таких патронов, что хранились в сундуке у Сахарова. Это подсказывает, что Сахаров состоял в связи… А может, и не подсказывает… Дрянь дело!..»
В большом общем зале раздались шаги. Не сиделось нетерпеливой, разгоряченной Каулиной. Туп-топ, туп-топ… От входной двери до двери «кельи». И обратно: туп-топ…