И счастьем зальет, как дождем запоздалым.
Женя обилен темами, но сегодняшняя подборка в основном лирическая. И удачная. И я рад его успеху.
— Да-а, вторая древнейшая профессия — это не наша шестьсот шестая, — поворачивается к нам Блинов, когда Вышинский кончил. — Пора и нам выходить на большую дорогу.
Все жмут Жене руку, без неуместных восторгов, с пониманием дела. Тане, кажется, тоже понравилось. К нам подходит Петя Федоров. Его длинные волосы сбились в одну сторону.
— Какая удача! — сияет он и поворачивается к девушке. — Как раз вы нам и нужны.
— Таня, ты замечаешь, как в последнее время растет спрос на твое общество? — спрашиваю я ее. Она улыбается мне ласково и беспомощно, как мать больному ребенку.
— Между прочим, — Петька тычет в меня пальцем, — ты зря пропускаешь наши собрания. В прошлый раз у нас появилась блестящая идея.
— Ты меня пугаешь, — говорю я.
— Мы решили силами нашего клуба поставить спектакль, — продолжает Петя с воодушевлением. — Шекспира мы, наверно, не потянем, поэтому замахнулись на Бернарда Шоу. Остановились на «Кандиде». Ты будешь играть поэта. Кандиду будет играть Таня. Завтра отдаем распечатывать роли.
Мы с Таней растерянно смотрим друг на друга. Пропустил собрание — считай, что портфель общественного деятеля у тебя есть. Федоров смотрит на нас, поражаясь отсутствию энтузиазма на наших лицах.
— И что же мы должны будем делать? — спрашиваю я вяло.
— Ты будешь по ходу пьесы отбивать у меня жену, — он смутился, — мне поручили играть роль мужа Кандиды — крупного деятеля церкви.
— Но в этой пьесе нет массовых сцен, — сопротивляюсь я, — коллектив остается не охваченным.
— Это самое слабое место, — вздыхает Петя, — но мы уже все обдумали и решили включить в спектакль сцену моего выступления перед народом. Речь мне напишет Веселов, у него уже есть кое-какие соображения. Это будет эстетический взрыв.
— Таня, ты можешь на минутку представить себя женой этого человека? — интересуюсь я.
— Что вы, ребята, у меня для этой роли нет никаких данных.
Блинов смеется. Он пьет пиво и помалкивает. К нам подсаживается Веселов.
— Если по большому счету, — подает он голос, — то для жены крупного деятеля у вас есть все данные, только вот деятелей среди нас маловато. — Вадик смотрит на девушку серьезно и прямо. Только этого мне не хватало.
— Зато блуждающих поэтов у нас больше чем достаточно, — говорю я и смотрю на Веселова тоже прямо и серьезно. Вот так друзей и теряют.
— Лучше быть поэтом, чем скептиком, — парирует он и отворачивается.
— Ну так что, ребята, заметано? — не унимается Федоров.