Я смотрюсь в зеркало. Лицо как лицо, не шире, чем у других. Разве что немного усталости, но это поправимо. Если смотреть в фас — все в норме, профиль несколько хуже. Ничего. Мужчина не должен быть красавцем, это отвлекает от дела и нервирует людей.
— Руди, ты себе нравишься? — спрашиваю я, включая бритву.
— Не задавай идиотских вопросов, — отвечает Корольков, достает свой кассетный магнитофончик и начинает возиться с ним. Я забыл сказать, что у Рудика есть еще японский магнитофон, который, как может, скрашивает ему жизнь.
— Я почему спрашиваю. Зачем ты содержишь бритву. Ты ее продай. Тебе ведь и брить-то нечего, разве что два пятна на щеках.
Рудик смеется и смотрит на меня каким-то свежим взглядом, как на неожиданность.
— Серега, ты жениться собираешься?
— Не задавай идиотских вопросов, — отвечаю я.— А собственно, почему это тебя волнует? Ты что, хочешь развалить коллектив?
— Я себе срок наметил: как кто-нибудь из наших женится, так я домой еду.
— Мне кажется, это будет не скоро.
— Да и я тоже пока не спешу.
— Нет, Руди. У тебя была какая-то другая мысль, когда ты задавал мне этот вопрос.
— Никакой у меня мысли не было.
— Обстановка у нас сегодня… подозрительная. Дай мне одеколон, он у тебя водится?
— Вон на окне.
Я подхожу к окну и внезапно вижу идущих к дому Вику и Ильина. Никто никого за собой не тянет, идут, как все другие, ничего особенного.
— Закрывай дверь, — говорю я, — посидим в тишине.
Рудик закрывает дверь, садится на кровать и закуривает.
— В такой безвкусной ситуации я еще не был, — замечает он с горечью. — Если бы не вы…
— Это, между прочим, и твоя идея тоже, — я себя чувствую не в своей тарелке, как и Корольков.
Мы слышим стук входной двери, негромкий разговор и стук двери Незвановых. Затем минут десять Вика бегает из кухни в комнату и наступает тишина.
— Вот идиот, — мучается Рудик, — лучше бы я был на его месте.
— Ладно, пойдем, — предлагаю я. Мне хочется добавить, что со шпаной воевать — одна специфика, здесь другая, но я сдерживаюсь. Мы тихо выходим и, хлопая входной дверью, шумно вваливаемся в прихожую.
— Оказывается, и хозяйка уже дома, — громко, но через силу басит Корольков.
Дверь Незвановых сразу открывается, появляется маленькая хозяйка и останавливается в ожидании. Вика сначала настороженно смотрит на нас, затем бледные тона на лице сменяются розовыми. Ей кажется, что она неподвижно стоит и улыбается, но мы-то видим, что она вся в движении и звуке, как задетая скрипичная струна. Я мельком гляжу на Рудика, затем мы вместе любуемся на очаровательное видение в облике стоящей перед нами девочки.