Я обдумываю наши позиции на данный момент и перспективы сегодняшнего «торжества». Мое вдохновение немного поиссякло, и кроме самых кардинальных и простых концовок ничего в голову не идет. В шею, и все дела.
Вдруг появляется Вика с сигаретой. Я подношу ей спичку, она прикуривает и становится со мной совсем близко. Этот смущающий меня жест я рассматриваю как разрешение на некоторую откровенность.
— Не смотри на меня так, — просит она, глядя в окно.
— Как?
— Изучающе.
— Почему бы и нет. Мы ведь почти не знаем друг друга.
— Мне кажется, что дело не совсем в этом.
— Отважная ты женщина, Вика. А вдруг я тебя неправильно пойму? Или пойму так, как мне хочется?
— Не надо, — говорит она, глотая дым. Курит она неумело, но очень старается. — А то я сейчас заплачу. Кто бы знал, как я устала.
Она стоит все так же близко, и я решаюсь.
— Не нравится мне твой упырь, — говорю я. — Все купить да прижать норовит. Большой практик.
Вика на секунду замирает, затем расслабляется, как будто ее разморозили, и тихо смеется.
— Он сильный… — все-таки говорит она, хотя и не очень уверенно.
— Он грязноват для тебя и вряд ли его уже отмоешь. Его нужно обстукивать, — расхожусь я совсем по-мальчишески, но тут же жалею о сказанном. Можно и поумнее что-нибудь сообразить.
В кухню первым входит Ильин, а за ним Корольков. Вика удаляется к себе, а начальник смотрит на меня подозрительно.
— Я никак не пойму, что вы от меня хотите, — говорит Ильин Рудику, прикуривая.
Корольков закрывает дверь на кухню.
— Вы сейчас берете свой портфель и идете домой. И чтобы рядом с этой женщиной, а тем более в этой квартире мы вас больше не видели.
— Ах, вот что… А вам не кажется…
— Предупреждаю сразу: вы у нас как на ладони. В противном случае мы откладываем все дела и занимаемся только вами.
— Кто это — мы?
— Неважно.
— Знаете что… — начинает Ильин, но Рудик глядит на него с такой лютой ненавистью, что тот как-то сникает и зябко водит плечами. Я так думаю, что Вика тут уже ни при чем. За то, что мы испытали, сидя «в засаде», Ильину придется расплатиться.
— Принеси ему портфель, — зло командует Корольков.
Я иду за портфелем. Вика никак не реагирует.
— Пошел вон!
Чудеса. Корольков просто смотрит на Ильина и все. Но тот начинает делать такие непроизвольные движения, что я получаю полное удовольствие. Наконец, Виктор Назарович берет портфель и, потея с непривычки, молча уходит.
Корольков, остывая, идет к себе. Не знал я, что Рудик может так взвинтиться, как черт из преисподней выглядывал.
— А зачем я тебе нужен был?
— Ты же слышал, как он любит юридическую чистоту, — зло ответил Корольков.