— Ну что, Вадька, — спросил он свое отражение в зеркале. — Едем в город?
Спросил и сам удивился своим словам. Он старательно подыскивал оправдание тому, что вот так неожиданно собрался в город, не обременяя себя мыслями о том, что скажет на работе, что скажет жене. Непонятная сила заставила Вадима если не подавить сомнения, то, по крайней мере, не думать о них сейчас. Перед ним стояла четкая цель: привезти «Европу», все остальное было слишком туманным…
По дороге домой он зашел к своему приятелю, Звонкову, с которым вместе работал в гараже. Звонков был весьма озадачен. Вадим давно уже не заходил к нему по вечерам.
— Что-то случилось? — испугался он.
— Да нет, — Вадим потоптался, — завтра мне в город надо, скажи шефу, что я отгул беру.
— Зачем тебе в город? — круглые глаза Звонкова приобрели еще более правильную геометрическую форму, они так и светились непониманием. Обычно Вадим долго собирался, прежде чем уехать, долго размышлял, когда это лучше сделать, а тут — ни с того, ни с сего.
Но Вадим ничего не собирался ему объяснять.
— Надо, — кратко сказал он, — ну пока, я тороплюсь, — и его каблуки застучали по лестнице.
Супруге своей Вадим ничего не стал говорить об отгуле, избегая расспросов, которые обещали быть более продолжительными, чем у Звонкова. Выйдя из дома утром, он, как смышленый школьник, собравшийся улизнуть с уроков, направился вначале в ту сторону, что выглянувший из окна наблюдатель не мог бы ничего заподозрить, и только за углом свернул к автобусной остановке.
Вечером Вадим снова появился в клубе. Приехал он поздно, с последним автобусом, так что танцы были уже в самом разгаре. Анна танцевала в середине зала, ее яркий костюм выделялся колоритным пятном в кругу танцующих. Вадим, не дожидаясь конца танца, стал пробираться к ней. Не отдышавшись, не поздоровавшись, он выдохнул:
— Анна, я привез «Европу!»
Анна посмотрела на него удивленно, потом улыбнулась, красная помада матово блеснула на растянувшихся губах:
— Молодец, Вадик! — И тряхнула тяжелыми волосами.
— Женечка, — обратилась Анна к голубоглазому мальчику, которого Вадим вначале почему-то не заметил, — он привез.
Женечка на этот раз был в узеньких джинсиках. Он медленно раскачивался в такт песне, джинсики туго обтянули его длинные ноги, и он улыбнулся, легко, открыто, затем поднял большой палец вверх:
— Молодец, старик!
…После танцев Вадим опять зашел к Звонкову.
— Ну ты даешь, — тараторил тот, — шеф был в ударе. «Как, — говорит, — ушел в отгул?!» Ну ты его удивил, удивил.
Вадим, не слушая его, смотрел в сторону.