— Один, что ли, пьешь? — спросила я.
— Чё? — Коля выпятил мокрую губу, демонстрируя свою независимость, это у него получилось забавно. — Сейчас вот и ты пришла. Тяпнешь со мной?
Нос его повис еще ниже, на лице выступили черные оспины неровного загара.
— Что-то не хочется, — сказала я, оглядывая стол с размазанными хлебными крошками и трогательными рыбьими скелетиками. Коля ничем не отличался от пьяниц, изображаемых на веселых картинках в «Крокодиле». Даже голова его казалась деформированной карандашом художника, с нелепыми буграми и утрированной краснотой носа.
— А ты, значит, в Литературном институте учишься? — поддержал беседу Коля.
— Откуда ты знаешь? — удивилась я.
— Народ знает своих писателей, — гордо ответил он и плеснул в граненый стакан новую порцию.
— Да, — я с сомнением покачала головой. — А где твоя супруга?
— Где? — усмехнулся Коля. — В школе, где ж ей быть, литкружок ведет. «Я помню чудное мгновенье»… На своего ребенка времени нет, к свекровке отправила, а с чужими детьми интересней. Кто чужими мужьями интересуется, а кто — чужими детьми. Каждому свое.
— Ну, чужие мужья, наверное, интересней, чем чужие дети.
Коля, воспринявший мое замечание на свой счет, приободрился и погладил мое колено:
— Ты так считаешь?
Я гадливо стряхнула его руку:
— Ну и когда же придет Лиза?
— А хэ ее знает.
— Кто знает? — поинтересовалась я.
— Никто, — Коля помрачнел.
Я с любопытством оглядела комнату: потертый коврик на стене, разбросанные игрушки, старая мебель, не знающая ничего, кроме прямых углов, стол, заваленный тетрадями, книжный шкаф, закрытый на замок.
— А что это у вас со шкафом? Мода, что ли, такая? Или символ?
— Это чтобы я книги не пропивал, — охотно пояснил Коля.
— А-а-а…
Лиза Появилась в комнате незаметно, как будто прошла сквозь стену. Я даже вздрогнула. Если музы приходят к поэтам таким же образом, удивительно, как поэты не получают при этом инфаркт. Не было Лизы — и вот, уже стоит посреди комнаты, и вместо лиры в руках раздутый портфель.
— Милый Ирлюсик, — она поцеловала меня в бровь, — какая радость-то, радость-то какая.
«Какая уж там радость», — подумала я и тоже чмокнула ее.
— А ты все пьешь? — спросила Лиза мужа без укора, тем тоном, каким обычно спрашивают: «А ты все там же работаешь?»
— А что ж я делать буду? — Коля опять вытянул губу, — ребенок у свекрови, жена — черт знает где.
Лиза повернулась ко мне с виноватым видом:
— Что делать? Семья из-за меня рушится. Знаю все, знаю, но делать-то что, — она закрыла глаза, — ведь в школьниках надо развивать чувство прекрасного, понимаешь?