Он поднял мое многострадальное тело на руки, меня чуть не стошнило от зловония из его пасти. И передал наверх в руки бородатого дядьки, чистейшей человеческой крови. В последний миг я заметила, как напряглись парни, но ничего не предприняли. Это было бы не разумно.
Меня вынесли из шатра в центр лагеря. Уже давно стемнело. Звезды ярко светили с темного небосвода. Факелы горели по всему периметру, освещая то, чего мне видеть бы не хотелось. Человек пятнадцать, мужиков в различной степени опьянения. Как ни странно, орков я среди них не заметила, как и магов отступников. Зато увидела, как насиловали ту самую девушку, что была днем у столба. Сейчас она была не на цепи. Ее руки и ноги держали разведенными и крепко прижатыми к земле. Зачем? Она же и так не сопротивляется. Тем временем над ней пыхтел гоблин, приспустив свои штаны. Крупный, мельком отметила я.
Заметив меня, они взревели от радости. Отшвырнув надоевшую игрушку, принялись спорить, кто будет первым. Боялась ли я? Нет. Я вообще ничего не чувствовала. Как тогда, одиннадцать лет назад. А звезды все так же ярко светили.
— Сними ошейник! Скучно когда они не сопротивляются! — выкрикнул кто-то из толпы, опять мой цензурный перевод. Толпа одобрительно загалдела. Мальчики не любят покорных?
«Убью» рыкнул Таш.
Не лезь.
После этих слов, я вспомнила, какого это — чувствовать. Ко мне подошел один из небритых мужиков, и рванул рубашку на груди, платье так и осталось в яме. Отстраненно пожалела рубашку, одна из моих любимых. Вместе с ней он и ошейник сорвал. Затылок обожгло болью. А во мне подняла голову ярость. Иногда она представлялась мне уродливым черно-красным маревом, инородным организмом, живущим во мне. А иногда я видела ее прекрасный, благородный багряный оскал, окрашенный в золото. Мы с ней улыбались одинаково.
Меня схватили за руки. Больно, кому-то не мешает подстричь ногти. Останутся синяки. Я закончила читать заклятие защитного внутреннего круга, то самое, что ректор оценил. Меня трясло.
Чьи-то руки принялись мять мою обнаженную грудь. Меня повалили на землю, крепко держа руки, и уже разводя ноги. И ярость затопила мое сознание. Они не имеют права прикасаться к чужому. Я погрузилась в багряно золотую тьму. В такую прекрасную. Такую родную. Такую желанную. Она принадлежит мне. А я принадлежу ей. А звезды все так же светили.
— …ая! Шая! — звал меня женский голос.
«Сана».
— Шая!
Я посмотрела на источник голоса. Высокая красивая девушка. Черные волосы, заплетенные в косу, растрепались, из-под них выглядывали заостренные ушки. Лицо бледное, глаза расширены, взирают с ужасом. Она сделала шаг в мою сторону.