«Боже мой! — думал Андрей, — ведь современной науке и технике всего несколько столетий!.. Что же будет через века, не говоря уже о тысячелетиях?!»
И ещё одна мысль возникла в сознании Андрея. Он вдруг вспомнил, что незадолго до Нащекинского феномена, в мире, откуда он был родом, по Северной Африке от Туниса до Египта начались революции. В Каире, на площади Тахрир, толпы египтян добились смены власти, которая положение в стране вовсе не улучшила. А здесь пока было абсолютно спокойно… Надолго ли?..
От всех этих мыслей у бывшего десантника разболелась голова. Впрочем, Андрей не исключал, что это было следствием своего рода похмелья, последовавшего после воздействия снадобья.
Андрей вернулся в комнату, лёг в постель и мгновенно уснул…
В нескольких метрах от Андрея, за тонкой гипсолитовой стеной, облицованной местным, мелкоячеистым травертином, метался в холодном поту Виктор Киселев.
Уснуть бывшему генетику удалось только под утро. Возможно, из-за перемены климата здесь, в Каире, его по ночам мучили тревожные воспоминания.
В эту ночь он в который уже раз пережил памятное утро, когда начались события, приведшие к столь неожиданным последствиям…
В ту ночь, Виктор тоже не мог заснуть. Выглядел он уже достаточно измотанным, вот только седины на его висках еще не было.
Ничего не знавшая о зловещем звонке, Таня безмятежно спала рядом. Одеяло сползло вниз, обнажив плечи.
Часы пробили три, когда Виктор заботливо укрыл Таню и, осторожно встав с постели, прошел в комнату, служившую ему рабочим кабинетом. Затем он тщательно закрыл дверь, присел к столу и быстро набрал номер телефона. Ожидая ответа, он смотрел на фотографию, запечатлевшую его и Таню на берегу моря. Оба — в снаряжении дайверов, загорелые, жизнерадостные…
— Виктор? — спросил из телефонной трубки глухой невыразительный голос.
— Да, — сказал Виктор. — Я согласен на встречу…
Апартаменты, в которые он попал, были обставлены солидно, но без излишеств: на стенах — коллекция модных в те годы африканских масок, на персидских коврах ручной работы — старинное оружие. И много, очень много стеллажей с книгами.
Когда двое сопровождающих ввели Виктора в гостиную, навстречу ему с дивана поднялся сухощавый брюнет, лет тридцати пяти. Высокий лоб с залысинами, умные глаза, тонкие сжатые губы — все в этом лице говорило о незаурядном интеллекте и воле.
Кивком головы хозяин отпустил своих людей.
— Можете звать меня Легатом… Рад, что благоразумие в вас победило… — хозяин придвинул Виктору пепельницу. — Курите?
— Нет, спасибо…
— Не возражаете, если закурю?