А меня лихорадило. Кадет вновь поднял голову и с жадным азартом думал о том, что пора точить меч, а женщина со страхом думала, вернется ли ее мужчина назад . Бесы! Слишком много всего для меня за несколько дней. Я совсем запуталась.
- Да ты горишь вся, - тревожно сказал повелитель, положив мне на лоб прохладную руку.
- Я в порядке, - ответила я, чувствуя, как начинает саднить в горле.
- Заболела, - вынес вердикт повелитель. - Всю ночь на земле пролежала? Быстро в постель.
- Зачем? - я посмотрела на него с подозрением.
- Лечиться, - ответил хан, не допуская возражений. - Все прогулки по саду завтра.
- Ты вредный, Таймаз, - обиделась я. - Я тебя не люблю.
- Любишь, Солнышко, - подмигнул он и отнес меня в постель.
- Мой госпожа, - я открыла глаза и увидела светлую улыбку Айши, значит, день будет хороший.
- Доброе утро, Айша, - улыбнулась ей в ответ.
- Да послать Отец Степей тебе тысячу лет счастья, - сказал девушка, кланяясь.
Прислушалась к себе, от простуды не осталось и следа и всего за один день! Настроение разом поднялось, и я вместе с ним. Появилась Хаят, поприветствовала меня и пошла за теплой водой, чтобы я могла умыться. Интересно, как я буду обходиться без моих девушек, когда вернусь домой? Я уже избаловалась.
- О чем задумался, мой госпожа? - поинтересовалась Хаят, когда я застыла над серебряным тазиком.
- Что? - я растерянно обернулась к ней.
- Мой госпожа задумался, - повторила девушка.
Да! О том, что дома не будет Таймаза! Я же не могу уйти от него, и остаться, кажется, тоже... Я тряхнула головой, пытаясь отогнать последние мысли. Через три дня придет отец, а я только начала изучать борьбу Иманидов, да и их язык и вообще еще столько всего... А всего три дня... Единый, да о чем я думаю?! Дом, отец, Мини, Крайс, даже Ник, а я тут о языке Иманидов думаю! Я почувствовала себя намного лучше, и настроение снова поднялось. Но стоило подойти к большому, в полный рост, зеркалу и посмотреть на себя, как за спиной замаячил призрак Таймаза, глядевший на меня так, как умеет смотреть только он. Рука потянулась к отражению, и я, плохо соображая, что делаю, прошептала:
- Таймаз...
Поверхность зеркала замутилась, словно подернулась туманом. Это продлилось всего мгновение, а когда туман рассеялся, на меня смотрел хан. Мое отражение исчезло, будто это и не зеркало вовсе, а окно. Таймаз улыбнулся, протянул руку, я потянулась навстречу, заворожено глядя на хана. Наши пальцы переплелись, и он потянул меня к себе. Шаг, другой, я перешагиваю раму, еще шаг и замираю в объятьях Таймаза.