Просто расслабься и представь, что это происходит с кем-то другим, а ты смотришь со стороны. Паришь под потолком и удивляешься, на какую ерунду люди тратят время.
Коридор, лестница, еще коридор. Толстая железная дверь медленно, со скрипом, отъезжает в сторону, за ней полная лунным светом комната. В ней только стол и узкая кровать у стены. Даже в полумраке ярким клетчатым пятном выделяется покрывало. Смотрится нелепо.
— Чур, я первый, — добродушно говорит Татила, закрывая дверь. Фастер недовольно хмыкает. — Ладно, давай тогда, чтобы всем: я первый сзади, ты — спереди, — и дико хохочет, словно шутка удалась.
Не дури. Это твой шанс выжить. Чем меньше сопротивления, тем скорее отстанут, тем больше времени подумать и найти выход. И вот уже голос отца пропадет, растворившись, как дым от сигареты.
Конечно, она знала, что нужно делать. Ведь они все равно своего добьются, даже если придется избить ее до полусмерти. Знала, прекрасно знала.
Но не смогла.
Татила с неожиданно тонким стоном согнулся пополам, получив пинок в самую незащищенную свою часть тела, а Фастер зато не сплоховал, тут же отпрянул и увернулся. Не зря ему доверяли оружие…
Первый удар в живот заставил Кильку упасть на колени и уткнутся лбом в пол. Пинок в бок — опрокинуться на спину, судорожно хватая воздух сухими губами.
Татила уже распрямился, немного отошел от покушения на самое дорогое и только сипло дышал.
— Не хочешь, выходит, по-хорошему? — с трудом проговорил. — Фастер, посторонись, дай я покажу этой суке ее место.
Когда он доковылял, Килька резко поднялась и врезала ему между ног снова, правда не так сильно, слишком густой была боль внутри.
Удар в лицо. Рукой. Соскользнул по щеке, все-таки успев опрокинуть на пол. Вот он, вкус моей крови. Почти сразу Килька принялась подниматься, облизывая разбитую губу. Вкусно… и звереешь от нее, как от наркотиков.
Татила от ярости уже ничего не соображал, только матерился сквозь зубы и снова выпрямившись, сжал кулак до хруста. Неизвестно, чем бы закончилось, будь он один. Но Фастеру не зря доверяли оружие.
— Стой, — он придержал Татилу за плечо. — Нельзя щас, видишь же, совсем бешеная, иначе мы ее просто прибьем, а за такое старшина нас без вопросов вздернет. Пошли. Вернемся после допроса, будет как шелковая. Сама стелиться станет. Не стоит пока рисковать, — он заговаривал второму уши, почти силой подтаскивая к порогу.
Через несколько минут дверь лязгнула, закрываясь за их спинами, и тогда Килька сползла на пол, упираясь в него руками и замерла.
Окно перекрывала решетка, от которой на полу лежала четкая черная тень. Значит, окно выходит во двор, внешние все замурованы, проскользнуло в голове, тут же бесследно испаряясь. Было очень тихо, Килька наблюдала как на окне, подрагивая от порывов ветра, болтается небольшая паутинка.