Кэролайн стояла перед зеркалом в дамской комнате, придирчиво осматривая себя. Она тщательно заправила волосы под тюрбан, чтобы окружающим не было видно ни одной, даже самой маленькой прядки. Спустя пару минут Кэролайн вернулась в холл. Еще никогда в жизни она так не волновалась. Только сейчас до нее стало доходить, насколько сумасбродна ее идея и какими последствиями все это может ей грозить. Она начала дрожать от волнения еще в карете и удивилась, что Себастьян не заметил этого, когда надевал на нее маску. Но нервничала Кэролайн не только из-за предстоящей игры. Ее пьянила близость Себастьяна. И хотя ей уже давно не шестнадцать, Кэролайн с ужасом начинала понимать, что опять увлекается им. Она всеми силами убеждала себя, что для него ее общество ничего не значит. Он никогда не увлечется ею и уж тем более не влюбится в нее. Глупо даже надеяться на это. Если она влюбится в него, то это принесет ей только горе и разочарование. Ведь после сегодняшнего вечера их дороги вряд ли когда-нибудь пересекутся снова. Она не должна ни на минуту забывать об этом.
Кэролайн продиралась сквозь толпу собравшихся в холле. Ей с большим трудом удавалось держать голову прямо. Тюрбан оказался неожиданно тяжелым. В холле пахло смесью духов и пота. Шум стоял невообразимый. К великому разочарованию Кэролайн, обстановка в зале была слишком пышной и даже вульгарной. Она считала карточную игру серьезным делом и потому думала, что обстановка в игорном доме должна соответствовать: быть строгой и даже слегка аскетической. Но игорный дом со всей его позолотой больше напоминал бальный зал. Но в отличие от гостей, которые съезжаются на балы, в каждом движении присутствующих сквозила нервозность. Голоса были хриплыми или, наоборот, слишком пронзительно тонкими. Смех звучал неестественно.
Когда в толпе Кэролайн наконец удалось найти Себастьяна, она кокетливо покрутилась перед ним, чтобы он смог оценить ее наряд в полной мере. С удовлетворением она отметила, что ее наряд действительно несказанно его удивил. Хотя Себастьян всеми силами старался не показать ей этого. Платье, которое было на ней, Кэролайн тоже позаимствовала из гардероба своей мачехи. Как и все наряды Беллы, оно было на удивление вульгарным. Платье было сшито из ярко-красного турецкого шелка, расшитого золотом. Оно выделялось ярким пятном на фоне позолоченных стен игорного дома. Так как Кэролайн была гораздо стройнее Беллы, платье было ей очень велико, а потому Каро засунула под корсет скатанные в комок чулки и перчатки. Декольте платья было довольно низким, и Кэролайн набросила на плечи расшитую блестками шаль и повязала на пояс блестящий шарф, чтобы никто не догадался о причинах ее неестественной тучности. Эту шаль привез Белле из Испании отец Кэролайн. В общем, туалет Кэролайн был ослепительным в самом прямом смысле слова, и ее фигура невольно приковывала к себе взгляды окружающих. Картину дополняли такие же безвкусные и вульгарные украшения. Она надела свое ожерелье и серьги Кресси. Оба эти подарка они получили на день рождения от тети Софи, которая страдала полным отсутствием вкуса во всем, что касалось одежды и украшений. Для полного довершения картины Кэролайн взяла с собой жуткого вида серебристую сумочку.