— Не шевелитесь, малыши, — прошептал чей-то голос, — или я размозжу головы вам обоим.
Бонтинг взглянул в лицо Косса рядом с его лицом и увидел полное ужаса отражение своего собственного болезненного удивления.
— Очень сожалею, что приходится прибегать к энергичным мерам, сказал голос, — но иначе нельзя.
— С каких пор научились вы совать носы в частные записки ученого? — сказал голос, и одновременно стукнули по столу два подбородка, и одновременно щелкнули два комплекта зубов.
— С каких пор научились вы вторгаться к частное помещение человека, которого постигла беда? — и толчок повторился.
— И куда девали мое платье? Послушайте, — сказал голос, — окна заперты, и я вынул ключ из двери. Человек я сильный, и у меня под рукою кочерга, кроме того, что я невидим? Не подлежит ни малейшему сомнению, что если бы только захотел, я мог бы убить вас обоих и уйти без всяких затруднений. Понимаете? Отлично. Если я вас отпущу, обещаете ли вы мне не пробовать никаких пустяков и сделать то, что я вам велю?
Священник и доктор посмотрели друг на друга, и лицо доктора вытянулось.
— Да, — сказал мистер Бонтинг, а ним повторил и доктор. Тут давление на шеях ослабело, доктор и священник выпрямились, оба очень красные, и стали вертеть головами.
— Пожалуйста, не сходите с места, — сказал Невидимый, — вот кочерга. Видите? Когда я вошел в комнату, — продолжал он, поочередно подставляя кочергу к кончику носа обоих гостей, — я не ожидал, что кого-нибудь в ней застану, а ожидал, что найду, кроме томов моего дневника, еще пару платья. Где оно? Нет, не вставание; сам вижу, что оно исчезло. Хотя теперь, пока, днем еще так тепло, что невидимый человек может бегать и нагишом, но по вечерам холодно. Мне нужно платье и другие вещи. Эти три книги мне нужны также.
XII
Невидимый выходит из терпения
В этом пункте рассказ должен быть прерван снова по одной весьма печальной причине, которая скоро обнаружится. Пока все выше описанное происходило в гостиной, и пока мистер Гокстер наблюдал за мистером Марвелем, курившим у ворот, всего за какие-нибудь двенадцать ярдов мистер Голль и Тедди Генфрей в смутном недоумении обсуждали айпингскую злобу дня.
Вдруг по двери гостиной что-то громко стукнуло, раздался пронзительный крик, и все смолкло.
— Гей! — крикнул Тедди Генфрей.
— Ге-ей! — донеслось из пивной.
Мистер Галль усваивал вещи медленно, но верно.
— Что-то неладно, — сказал он и, выйдя из-за прилавка, направился к двери гостиной.
Он и Тедди вместе подошли к двери с напряженным вниманием на лицах. Глаза их соображали.
— Не ладно что-нибудь, — повторил Галль, и Генфрей кивнул в знак согласия.